Я стар уже, как стоптанный башмак,
Но что за чертовщина, в самом деле?
Вошла и села – дел-то на пятак,
Но мысли сразу только о постели.
Проснулось мое подленькое «Я»,
Седой чертенок давит под лопатку.
«Я» первое, а с ним душа моя
На пару опустились ближе к пятке.
Второе «Я» твердит слова не те,
Мол, наконец, свою допишешь повесть.
Я к сердцу, как к третейскому судье,
Веду свою уже хмельную совесть.
Скажу ей все, и пусть сама решает,
Как скажет, значит, так тому и быть.
И разум, испугавшись, замолкает,
Душа лишь только мается, болит.
Я все сказал, слезинка не упала,
Она как будто этого ждала:
«Я в пять приду, и все начнем сначала», -
Сказала просто, встала и ушла.
Ушла совсем. Во мне проснулась жалость
Сначала к ней, потом уже к себе.
Поеду в храм. Я верующий малость.
Зажгу, Господь, свечу за нас тебе.