В этой комнате долгие годы живет молчание
грузное и родное, категоричное, как тётя.
А когда-то жила здесь любовь, чуть позже – отчаянье.
А потом вечер дернулся на излёте,
как подкошенный рухнул в леса за чертою города.
Ну а чего ему – пьяному? Пошалил и – в солдаты…
Счастье – редкая птица, робкая и страшно гордая,
пожив в уголке, улетела куда-то…
Ты, баба Маня, вихры бы мои не приглаживала…
Седею уже, а дед – мальчишка на фото старинном.
Истово счастье своё ты молитвой приваживала,
а его врасплох – пулей влёт, под Берлином…
Непререкаем закон сохраненья любых энергий:
где-то убудет, а где-то, бесспорно, вдруг станет больше.
Под калиткой скрипучей весной зеленеют побеги –
проломили бетона стылого толщу.
Ну а молчание прижилось и его не выселить.
Все привыкли к нему, только раз в году, в день рождения,
соберется родня за столом – посидели, выпили:
«Как ты с дедом схож...» Птица, с возвращением!