Были придуманы,
чтобы заполнить пустоты,
мною поющие птицы, крылатые ноты
на нотоносце,
как над землёю –
канатоходцы.
Были придуманы мною
прекрасные эти уродцы,
виолончельные дети, печальные ноты.
Словно в лесу
прикасается кто-то,
трепетный и невесомый, к лицу –
птица живая.
Думаю я про себя: «Так не бывает.
Здесь никого, кроме музыки.
Разве что, звук –
прикосновение чьих-то немыслимых рук…»
След от слезы на щеке – блестящий и узенький.
Здесь никого, кроме музыки.