Так много написано песен и спето нами…
Дорогой в весну, в осень, в зиму и лето, днями
Мы что-то искали в своём столь сумбурном мире…
Сказать, что мы что-то нашли – ничего не сказать…
Я слышу в душе своей музыку синей сферы,
Зелёных зарниц и безумств золотых без меры…
Отдали ли мы свои песни Судьбе – задире?
Оставили ли их себе?.. Так хотелось бы знать…
И снова возник некий образ в жемчужной ложе
Из призраков ветреных тайн океанов безбрежных,
Из песни, что стала давно многих благ дороже,
Из слов её многообразных: суровых и нежных…
Идя по стопам тихих нот или жестких звуков,
Которые где-то хранятся за скрытой дверцей,
Лишь только она – только самая главная песня
Её приоткроет, черпая огонь в душе…
Прогнав за версту, в никуда, все тревоги, муки,
Оставив гитаре мелодию страстного сердца…
Случится ли это когда-нибудь лет через двести?..
Ведь музыка – это не маска папье-маше…
И снова возник некий образ в жемчужной ложе,
Ласкающий мысли открытой прелюдией строф,
Из песни, что стала давно многих благ дороже,
Из магии музыки, ветра и верности слов…
Так много написано песен и спето нами…
Дорогой в весну, в осень, в зиму и лето, днями
Мы что-то искали в своём столь сумбурном мире…
Сказать, что мы что-то нашли – ничего не сказать…
И снова возник некий образ в жемчужной ложе
Из песни, что стала давно многих благ дороже...
А мир-то становится с каждой весной всё шире...
А, может быть, в этом и счастье - всего не знать...
2009 г.