Город. Голые ветки. Голые кости домов. Бесконечные сухие вены дорог. Окна - пустые глазницы. Небо это разум. Земля это вечность. Смерть здесь – воля разума. Жизнь же в итоге приводит к вечности. Здесь повсюду призраки, но они часть этого. Горе же призраку прекрасного…
Призрак прекрасного блудит во тьме,
Крыши звенят под дождём,
Призрак приник головою к земле,
Сломленный ласковым сном.
Стены древности - стены прощенья,
Вырастают громадой литой,
Чей-то голос утих, смертью смятенья,
Тихо потух за стеной…
Призрак прекрасного обливается кровью
Собственной тишины,
Его не спасёт ни увлеченье любовью
Ни лиры земной красоты.
Но птица далёкая, птица чужая,
Оглушая тишину ночи,
Зажигает чуть ясное, яркое пламя,
У потухшей пыльной свечи.
Но голос птицы замолкает, её прекрасное одинокое пение было заглушено сотнями тонн, стали и бетона.
Призрак уже не видит дальнейшего пути, и он становится частью города.
Всё живое вросло в стены.
Когда-то последний человек, умирая, возвышался над городом. На его глазах лежали раскрывшиеся бутоны цветов, в его руках были зажаты цепи судьбы. И он не стал частью города, он превратился в прах и ветер унёс его далеко.
Остальные стали глиной. Стали вечностью.
Внезапно среди стен появилась фигура старца. Он пытался вразумить город…
Стены, ставшие пылью… Говорите!
Говорите о жизни!
О, стены, ставшие клеткой не лгите!
Не лгите, о ближнем!
Глина в основании вашем!
Вспомните это!
Глина в ваших сердцах!
Загнивает без света!
Измученные глаза посмотрите в небо!
Там нет ничего!
Глаза посмотрите на мёртвое солнце!
Вы! Убили его.
Но стены молчали, они спали, они впитывали в себя дух светлых призраков.
И понял старец, что глухи эти стены и безразлична им судьба жизни. Тогда он разгневался, но гнев его утонул в бесконечных коридорах и улицах.
Пение птицы умолкло. Вновь тишина. О, Город, ты поглотил ещё одну жизнь…
Старец исчез, ему не хотелось тратить силы впустую.
Вновь пошёл дождь, и пустые улицы утонули в потоках воды. Вода эта не была животворящей. Потому что город отравил и её.
Не верится богам, что ты ещё жива, надежда…
Не верится глазам, что день ещё придёт.
Но верь, наш дух, что страх всё будет реже!
И город тот в небытие на веки попадёт…
Город упрям. Его пыль стала воздухом. Его серость стала искусством. Его однообразие, красотой. И было это столь ужасно и не приятно, что вселенский разум решил уничтожить город. Он наслал на него великое землетрясение, дабы разрушить стены непокорных, мёртвых сердец.
Держала сталь глухой бетон,
Скрипя, крича и плача.
Но не покорен тот закон,
Что создан, был иначе.
И тронулся фундамент вдруг,
И рухнули все стены,
И сотни тысяч мёртвых рук,
Исчезли в водной пене.
И сотни тысяч светлых душ
Вновь обрели свой смех,
Ведь так спокоен небосвод,
Там место есть для всех!
И после птицы вновь запели в этих краях, выросла трава, и зародился урожай. Однако Город, что превратился в серые горы вечности, всегда будет стремиться к темноте…