Когда ты уедешь, оставив мне осень и желтые листья,
Все будет как прежде, но все-таки будет не так…
Туман, фонари и продрогшие тонкие кисти…
И сердца удары ударам дождя отзовутся не в такт.
Когда ты уедешь, оставив мне терпкие звезды,
В десятках кафешек бутылки не выпитых вин,
В конец, обалдевший холодный сентябрьский воздух,
Москву, что придется собрать из чужих половин…
Когда ты уедешь, пустые бульвары покроются лаком
Холодного грустного солнца. И знаешь, малыш,
Я все же смогу… я смогу… Я смогу не заплакать!
Рисуя картины, как ты приручаешь Париж.
Как чертишь узоры следов в тротуарах Монмартра,
Как беглые мысли сливаешь на маленький чистый листок…
Читая в открытых кафешках запоем Верлена и Сартра,
Целуешь бокал с ярко-алым винтажным «Chateu»…
И это не больно. Не больно! Не больно… но грустно…
Хоть все расстояние – тройка открытых границ,
И пара часов с незадачливым томиком Пруста,
Да сбивчивый сон на перине пушистых ресниц…
Такие разлуки – они только вяжут сильнее –
Когда прорастаешь друг в друге на уровне душ.
И все как всегда, только осень на вечность длиннее
Покажется мне в фиолетовом зеркале луж.