Листвы полночные молитвы,
небес сгустившихся покров,
внезапный звук острее бритвы
в безлюдье улиц и дворов,
но редко он покой нарушит.
Вся ночь – раздольный тихий пруд,
в нём косяками рыбы-души,
и вкруг него, по кромке суши,
два серых ангела бредут,
безмолвно невод опуская
на глубину, в пучину снов,
и суета сует мирская,
печаль людская, боль людская –
невыразимый их улов
(все никогда, прощай и поздно)…
И в предрассветной синеве
крылом колеблют росный воздух
и на поверхность сыплют звёзды
на корм играющей плотве.