На веки раздроблена грудь,
И уже никак не уснуть,
Всё хожу приковано рядом,
Сам себя, укоряя взглядом.
Сырость, мрак, эхо могильной пещеры,
Остаётся кусочек веры,
Что душа есть и в груди не пусто,
Но жизнь окончилась – а это грустно.
Её я успел понять и ощутить,
И сложно будет это все забыть,
Дальше ждёт меня: ночь и сырость,
Разложение, путь и Божья милость.