Вошла в одиночества двери
рассветом на Бетельгейзе,
с ладони лакали звери
хмельное сердце в разрезе.
Гранатовым зноем губы
вбирали распутный воздух,
и пели охрипшие трубы
о сумерках сине-звездных.
И на пол, насквозь и навзничь
исторгнуты в рай из рая,
и марево всех ристалищ
по коже текло сгорая.
Сверхновая взорвана мигом.
Срывая резьбу Вселенной,
Земля захлебнулась криком
и хлынула чашей пенной.
Мир скомкав листком бумаги,
закатами на Венере
из пены живущей влаги
ушла в одиночества двери.