Всё видней и видней
Ветхий столб верстовой,
У которого в час
Появленья росы
У телеги моей
Лопнет обод тугой,
И посыплются в грязь
Спицы и ступицы.
На последней заре
Я шагну вглубь двора,
Где стоит эшафот,
Над которым петля.
Свистнет рак на горе,
Каркнет ворон: пора!
И начнется отсчет
С десяти до нуля!
И движеньем одним
Чьей–то легкой руки
Будет жирною точкой
Окончен роман.
Сдавит горло, за ним
Захрустят позвонки,
И обрушится ночь,
Бесконечная тьма!
Станет меньше смутьяном
Не последним, поди,
Докурив самокрутку,
С рожей, красной как медь,
Эскулап полупьяный
Сунет ухо к груди
И, послушав минутку,
Зафиксирует смерть.
Полетит труп в колодец,
Костями звеня,
То–то будет у крыс
Визгу от дележа…
А потом на исходе
Девятого дня
В бесконечную высь
Устремиться душа!
В чьем обличье мой дух
Будет существовать,
Мне не ведомо оно,
Да оно ни к чему…
Всё равно я найду
Способ знак вам подать,
Как за этим кордоном
Тяжело одному!
Так любите меня,
Пока жив я еще
За стихи, за грехи,
За хандру за кураж!
Дал Господь мне коня,
Мной он не укрощен,
Так как не для сохи
И не под экипаж!
Я ль коня загоню,
Конь угробит меня,
Дело, в общем, не в том,
Ей же ей не шучу…
Лишь к утру б не уснуть,
Лишь дождаться бы дня,
А тогда поживем
И попишем чуть–чуть!