Все приходят сюда, заразясь ожиданием чуда.
В цирк идут как на праздник, который бывает не часто.
Аплодируют ловким тюленям и умным верблюдам,
И следят, не дыша, за полетом воздушных гимнастов.
А седой барабанщик, всему в жизни знающий цену,
С легкой грустью следит за лучами зеркального шара.
Сорок лет он всерьез болен цирком и грезит ареной,
Но попасть на нее навсегда хромота помешала.
Это целый мир, волшебный мир, где все с виду так легко и ярко,
Где скрывают краски и огни будней цирковых нелегкий труд,
Чтобы уносили мы с собой добрые улыбки как подарки,
Все дурное вынув из души и без сожаленья бросив тут.
А старик все мечтал полететь без страховки, как птица,
Рассмешить всех до слез в роли жутко печального мима,
Из цилиндра слоненка достать и ,как дым, раствориться
И войти в клетку льва с видом, в общем-то, неустрашимым.
А совсем уже втайне мечтал, что, наверно, возможно
Хоть раз в жизни пройти по канату, туда и обратно.
Но под дробь барабана другой уходил осторожно,
И мечта отдалялась и стала совсем безвозвратной.
Только поздно вечером, один, перед опустевшим станет залом,
Молча горсть опилок зачерпнет, не спеша. Куда ему спешить…
И тогда почувствует старик то, что много лет его спасало:
В сотворенном празднике была маленькая часть его души.