ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ
Пятидневная поэма с прологом и эпилогом
(путевые заметки)
ПРОЛОГ
Отправляясь к дальним странам,
Кто-то едет за деньгой,
Кто-то едет за туманом.
Ну, а я-то – кто такой?
ДЕНЬ 1
Ах, поехали! Как мило!
Ленинградское шоссе.
Нас влечёт волшебной силой
Мимо каменных лосей,
По пригоркам, по опушкам,
Вдоль заснеженных садов,
Вдоль бревенчатых избушек,
Мимо каменных домов.
Наш автобус нов и прыток –
Правнук прежнего коня –
Так и мчит во все копыта,
Лишь подковы не звенят.
Гид – мужчина необычен –
Бородой вооружён.
В ней он прячет голос зычный,
А быть может, микрофон.
Как Боян по древу, так же
Мыслью вольною скользя,
Об округе всё расскажет.
Он начитан "до нельзя".
"Милый гид, так расскажи же,
Чем весь этот край богат?"
За окном весенней жижи
Брызги мелкие летят.
И откашлявшись, наш гид
С увлеченьем говорит:
"Здесь возникло производство…
Здесь родился… (имярек)…
Земледелье… Скотоводство…
А вдали слиянье рек…
А вот там, перед избушкой,
Летописцы говорят,
Кто-то выстроил церквушку
Лет пятьсот тому назад.
А потом, лет триста позже,
Кто-то сжёг её дотла.
Говорят, что в день погожий
Тень её ещё видна…"
О любой примете местной
Гид рассказывает всё,
Только – кое-что известно,
Только – слишком уж трясёт.
Завздыхали пассажиры:
"Милый гид, ты нас прости,
Не до жиру, быть бы живу,
Душу всю б не растрясти."
Как степная кобылица,
Наш автобус мчится вскачь
"Ты лети с дороги, птица…"
"Тише, Танечка, не плачь.."
Укачало. Ног не двинуть.
Задремали. Не буди.
"Братцы, это ж половина.
То ли будет впереди?"
Утомительно и нудно
Тарахтит, гудит мотор.
Долго ехать очень трудно,
И безрадостен простор.
"По дороге зимней, скучной
Тройка борзая летит.
Колокольчик однозвучно,
Утомительно звенит."
Да. Летели тройки мимо,
И почтовый пел рожок,
И встречал гостеприимно
Проезжающих Торжок.
Даже Пушкин здесь отведал
У Пожарского котлет.
Мы летим его же следом,
Опоздав на много лет.
Потому не ждём обеда,
На него надежды нет.
Промелькнули тенью мимо
Вышний Волочок, Валдай.
"Слушай, гид неутомимый,
Помолчи, поотдыхай."
Но не слышит он совета,
В микрофон свой тарахтит
Про пожарские котлеты, –
В нас звереет аппетит…
Вдруг в окне сквозь брызги глины –
Пруд и лодка кверху дном,
А вдали старинный дом,
Нет, подделка под старинный.
Крыша крыта тонкой дранкой,
Деревянное крыльцо,
Дверь, железное кольцо…
Целый час у нас стоянка.
Мы на то имеем право –
Шесть часов тряслись в пути.
Отворяй-ка дверь, "Любава",
В избу путников пусти.
Входим в горницу. Отменно!
Пол дощатый, не паркет,
На бревенчатые стены
Фонари струят свой свет.
Перевитые карнизы
Исчезают в полумрак.
Слева, справа, сверху, снизу –
Здесь на всём сияет лак.
Всё блестит – столы и лавки,
Разбегаются глаза.
У "Любавы", у "Любавки"
Вдоль по стенам образа.
Нет, конечно, не иконы,
Бога выжил богатырь.
И не нужно бить поклоны,
Тут тебе не монастырь.
Но пора, идём в палату,
Шуба сброшена с плеча,
Веет чем-то ароматным,
Где-то ложками бренчат.
Кочевая доля наша,
Чем порадуешь ты нас?
В мисках – щи, в тарелках – каша,
В кружках – с мёдом смешан квас.
Заграничный гость, пожалуй,
Горло квасом оросив,
Враз решит, что так бывало
В древнем веке на Руси.
Пусть его. Не нужно сразу
Всё втолковывать ему.
Мы же видим зорким взглядом,
Что почём, и что к чему.
Если лаком покрывают
Брёвна стен и потолки,
И с дороги зазывают
Транспарантом в две строки,
Если даже на наружных
Стенах лака чистота,
Значит, так кому-то нужно,
Значит, это не спроста…
Но мы сыты. Добродушно
Мы глядим по сторонам.
Всё прекрасно, все радушны,
Всё теперь по сердцу нам.
"Что ж, товарищи, в автобус.
Надо нам успеть до звёзд."
И автобус гулкий глобус
Крутит шинами колёс.
Свет зари слабеет зыбкий,
Дымкой даль заволокло,
И, качаясь, как на нитках,
Звёзды бьются о стекло…
И, как будто кобылица,
По дороге столбовой
Вновь автобус ночью мчится.
"Мама, я хочу домой!.."
Мы теперь вдали от дома.
Тут кричи, иль не кричи,
Не помочь. Не рад такому,
Так сидел бы на печи…
ДЕНЬ 2
Влево… Вправо… Дайте карту!
Как в сплетении дорог
Отыскать нам древний Тарту?
Где Эстонии исток?
Где столица древних эстов,
Разберись теперь, поди.
Но – мы прибыли на место,
Все сомненья позади.
Старый Тарту! Древний Тарту!
Как нам всё же повезло:
Солнце щедро дарит марту
День погожий и тепло.
Мы бежим гурьбою следом
Гиду новому вослед.
Здравствуй, юный, трёхсотлетний,
Древний университет!
Совершаем восхожденье –
Академик von Baer,
Щёчку пальчиком подпер,
Смотрит вдаль изображенье.
Славен отдых после странствий,
И студенты раз в году
Ему голову шампанским
Обмывают на виду.
Слева – здание собора
Светит красным кирпичом,
Галки кружат звонким хором.
Впрочем, галки ни при чём…
Пообедав в ресторане, –
Сыт живот, не жаден глаз, –
Мы, не поздно и не рано,
В путь пустились. В самый раз.
Новый гид наш – не монашка –
Этим, видимо, живёт,
Шпарит, словно по бумажке,
К анекдоту анекдот.
Я б иной не смог, наверно,
В женском обществе сказать.
За окном легла безмерно
Голубая благодать.
Тихо озеро Чудское,
Небо бледно-голубое,
Зеленеющая хвоя,
Льда, сверкающая гладь.
Горизонта контур чёткий,
И мелькают у брегов
В лёд вмороженные лодки,
Да фигурки рыбаков.
Дальше, дальше. Будь, что будет.
За леса и за поля.
Всё безлюдно. Где же люди?
Обезлюдела земля.
Нет людей, лишь только крыши
Одиноких хуторов…
Опустилось солнце ниже,
И закат уже багров.
Вот, сейчас минуем эту
Перепаханную ширь,
И сверкнёт в багровом свете
Пятиглавый монастырь.
Здесь под гулким, тёмным сводом
При мерцании свечей
Льют молитвы, словно воду
Льёт воркующий ручей.
Монотонностью чаруя:
"Иже еси на небеси…
Аллилуйя, аллилуйя…
И помилуй, и спаси…"
ДЕНЬ 3
Мы сегодня рано встали,
Нас ведёт дорога в Таллин.
Утро. Солнце. Небо сине.
Всё же здесь весна не та.
Вот Центральная Россия
Нынче грязью залита.
Порасквасились дороги,
Море снега растеклось,
Здесь же в грязь не вязнут ноги –
Слишком сухо и тепло.
Кстати, море. Где же синий
Кладезь туч и облаков?
Глядь, – явилось. (На помине
Почему оно легко?)
Ненадолго. Лентой тонкой
Бирюза мелькнула вод…
Справа, далее бетонный,
Слева, гравийный завод.
Путь сегодняшний отмерен.
Кто устал? Мы не устали.
Меж домов панельных серых
Мы въезжаем в vana Tallinn.
Гид, наверно, из Одессы,
Сыплет шуточки подряд,
То про кофе, то про прессу,
То про свадебный обряд.
Это адская работа –
Экскурсантов веселить.
Надоело, неохота,
Но ведь чем-то надо жить.
Взгляд заучен, жест заучен,
Смех заучен. Тяжкий труд.
Перебежками измучен –
В перебежках весь маршрут.
Мы с обеда чуть живые
Добрались уже сюда –
На площадки смотровые.
Виден город и вода.
Крыши горбятся, как кошки,
Море – синее до дна.
Приглядеться, так немножко
И Финляндия видна.
Гид: "Смотрите влево… вправо…"
Без него нам невдомёк:
Слева – бывшая управа,
А правей – "Kik in de Kok".
Где там, где там Старый Тоомас?
Но, пора. Извилист путь.
Снова грузимся в автобус,
И летим… Куда-нибудь.
Нижний город. Hotel Viru,
Дом торговли, Restouran,
Kadriorg… И домик сирый –
Резиденция Петра.
За деревьями светлеет
И теряется вдали
Снова море, а вернее –
Финский ласковый залив.
След инверсный серебристый
Чертит в небе самолёт.
Подступил здесь берег низкий
К голубой равнине вод.
И морским ветрам открытый,
Охраняя письмена,
Взвился Ангел над гранитом,
Даль крестом осенена.
Здесь когда-то, на рассвете
В середине сентября,
Несмотря на шквальный ветер,
Поднимала якоря
Броненосица "Русалка".
"Вы куда? Назад скорей.
Неужели вам не жалко
Ваших жён и матерей?"
Нет. Не слышат. В сумрак серый
Вышли в грохоте волны
Все двенадцать офицеров,
С ними нижние чины.
А волна бежит легка,
Лижет гребнем облака,
А потом колючий гребень
Крошит в брызги о форштевень.
Буйный ветер всё крепчает,
Броненосец ветх и стар,
И броня, дрожа, встречает
Сокрушительный удар…
Плачьте, чайки! Берег мрачен.
В кружках - звоны медяков.
Кто оплатит? Кто оплачет
Гибель русских моряков?
Здесь навеки в камень влиты
Их простые имена.
Взвился Ангел над гранитом,
Даль крестом осенена…
Наша цель: нигде не мешкать.
По векам – наискосок.
Спешка, спешка. Спешка, спешка.
Здесь – пробежка. Там – бросок.
"Одессит" нас снова дразнит:
"Приезжайте к нам опять.
Здесь певцы встречают праздник.
Тысяч, эдак, тридцать пять…"
Но и так мы очень рады,
Сердце наше не болит –
Возле певческой эстрады
Фото нас запечатлит…
ДЕНЬ 4
Мы в Усть-Нарве под сосной
Любовались красотой.
А до этого, вначале,
Нас дороги укачали.
Но пустяк, какой-то час.
Суть, конечно же, не в этом…
Переполненная светом
Ожидала Нарва нас.
Здравствуй, Нарва! Город древний
Нежит ранняя весна,
Ещё голые деревья
Пробуждаются от сна.
Долго дивный этот случай
Будем мы благодарить –
Он не мог бы гида лучше
В этот день нам подарить.
Вот такую встретишь где-то,
Не заметишь, и пройдёшь.
Мало ль женщин на планете?
В гидах больше – молодёжь.
А она – немолодая.
Может быть, нескладна речь,
Но автобус вдруг оттаял.
Чем она смогла увлечь?
Лишь мечты чаруют младость,
Зрелость ищет правый бой,
А под старость дарит радость
Звон истории седой.
Весь автобус очарован,
А она глядит на нас,
Как мы молча жаждем слова,
Жаждем выслушать рассказ.
Все приметы, как на блюдце,
И понятны и ясны.
Мы желаем окунуться
В глубь истории страны….
Иоанн, по счёту третий,
Взят был здесь когда-то в плен.
То ль погони не заметил,
То ли жертвой стал измен.
А короче – царь, как воин,
Свой отряд повёл вперёд,
Но внезапен был налёт –
Царь пленён.
Но царь спокоен.
Над рекою крепость видно –
Грозный высится редут.
Под охраною, обидно,
Как раба, царя ведут.
Привели его к владыке.
"Кто ты, воин? Где твой стан?"
"Я – глава Руси Великой" –
Отвечает Иоанн.
Удивлён владыка этим
И, поглядывая зло,
Говорит: "Ну что ж, ответь-ка,
Что тебя к нам привело?"
Иоанн, усмешку пряча,
Тут владыке отвечал:
"Привела меня удача,
И далёкий звон меча.
Русь не может примириться
И топить спокойно печь,
Если кто-то на границе
Обнажает ратный меч.
По реке легла граница,
Я соседей не боюсь,
Но нацелены бойницы
Этой крепости на Русь".
А владыка Иоанну:
"Эта крепость – не форпост,
Для людей торговых – мост
Через море-океаны.
А Россия друг наш старый,
Потому твои купцы
Пусть везут свои товары
И для золота ларцы."
Крепость просто не готова
Ни к осаде, ни к войне,
Потому про русских слово
И звучит нежней вдвойне.
Но царю видны обманы
В этих ласковых речах.
А владыка Иоанну
Продолжает отвечать:
"Чудь всегда клонилась к эстам.
За рекой ещё не Русь,
Но согласен я – и место
Уделить тебе берусь.
Ничего не пожалею,
Щедрым был я испокон.
Станет та земля твоею,
Что накроет тенью конь.
К уговору в одночасье
Нужно подпись приложить".
Что ж хитрить, так уж хитрить.
Иоанн сказал: "Согласен."
Принесла седло прислуга,
А потом, уздой звеня,
Как надёжнейшего друга,
Подвели к царю коня.
…Ночь безлунна. Только звёзды
С любопытством смотрят вниз.
Царь и конь к отряду поздно
Через реку добрались.
…Утро. Солнце выше, выше.
В полдень лишь владыка вышел
Посмеяться над царём –
Много ль тени под конём.
Видит, – ближний бережок
Опоясал ремешок.
Тотчас к новому соседу
Он послал слугу, – разведать…
Возвратясь посланец срочный
Рассказал: "Прошедшей ночью
Русский царь убил коня.
И с друзьями у огня
Шкуру конскую они
Порубили на ремни.
И теперь под солнцем ясным
Тонкой шкурою коня
Ближний берег опоясан…"
"Обхитрил ты, царь, меня," –
И владыка, гневом полный,
Смотрит грозно со стены,
И кипят Наровы волны,
Огибая валуны…
…Здесь на месте уговорном,
Не щадя казны и сил,
Царь построил Иван-город
И стеной огородил.
И форпосты над рекою,
То воюя, то мирясь,
Всё стоят – готовы к бою,
Словно два богатыря…
Проходили век за веком,
Не спеша ползли года.
А однажды Пётр приехал
Как-то вечером сюда.
Делу – время, час – на пьянство,
А потом, как на балкон,
Чтоб взглянуть на ширь пространства,
Вышел Пётр на бастион.
Глядя вниз, где волны в пене
Бились в берег, вспомнил рать,
Бой, когда вот эти стены
Нужно было штурмом брать.
На придворных, чинно стихших,
Вдруг метнул взбешённый взгляд:
"Где же памятник погибшим?"
Все затихли и молчат,
Глаз повинных не подъемля,
Чтоб взглянуть в лицо Петру.
"Здесь, – и перст упёрся в землю, –
Должно сделать всё к утру".
…Сделан за ночь, но веками
Он стоит средь этих мест:
Ядра, цепи, серый камень,
И безмолвный чёрный крест…
ДЕНЬ 5 (последний)
Нам пора опять по свету
Колесить. Наш путь далёк.
Вот докурим сигарету,
И помчим, не чуя ног.
Наш автобус приседает –
Тяжела ручная кладь.
Здесь погода, словно в мае,
Но пора нам отвыкать –
Всю Центральную Россию
Покрывает снег, да иней,
Ведь не зря твердят: в марток
Ты натянешь пять порток.
Гид сегодня не в ударе –
Тих в молчании своём.
Мы устало под гитару
Песни грустные поём.
Наш автобус, как лошадка, –
К дому ближе, – он быстрей.
То ль дорога стала гладкой,
То ль уже привыкли к ней.
Вот – и славный Новагород
Показался впереди,
И София, на которой
Голубь каменный сидит.
Наши фоторепортеры,
Им позволь, – свернули б горы.
Со стараньем аккуратным
Портят метры фотолент.
Глазом фотоаппаратным
Ловят каждый монумент.
Монумент "Тысячелетья".
Обежим его вокруг,
Совершив почётный круг.
Снова к дому едем, едем…
ЭПИЛОГ
Утверждали мы не даром,
Что, пустившись к дальним странам,
Кто-то едет за деньгой,
Кто-то едет за товаром,
Кто-то едет за туманом.
С чем вернулись мы домой?
Мы галопом по Европам
Прокатили за пять дней,
Коль ушами ты не хлопал,
Будет, что сказать родне.
Тарту. – Таллинн. – Нарва. Прибыв,
Мы начальству говорим
Наше дружное: Спасибо!
А теперь хотели б в Рим…