Вхожу в дома запустения
к своим бездыханным товарищам,
поникшим словно растения
на пепелищах-пожарищах.
И нет ни живой водицы, нет
даже росных алмазных капелек.
Ни обычая, ни традиции,
ни привычного. Всё разграблено.
Что за злыдни прошлись здесь вороги?
Кто востребовал души светлые?
Только коршуны, только вороны
над телами их безответными.
Возрыдать? - Да ни слёз, ни голоса.
Упросить за них? - Сердце каменно.
Расплетает мне ветер волосы
да играет резными ставнями.
И дома, как наседки квохчущи,
лупоглазо глядятся в озеро.
А за лесом вдали урочищем -
солнце новое - битым козырем.
Зря мы жили-крушили-строили.
Ни один из нас не помилован.
Да напомнил бы кто историю
многотрудного отца Иова...
Возлюбил Господь, - вниде горести.
Подарил-отнял жизнь единую.
А в конце Его чудной повести -
белый взмах крыла лебединого.