Давно уж я формально мертв.
Во вторник, где-то до обеда
Мой хладный труп был послан в морг
Под театральный визг соседа.
И о моем конце молва
Так быстро разнеслась по краю.
За гробом, плача, шла толпа -
Я половины их не знаю...
Я был любим. Не то, чтоб бог,
Но обожаем был до колик.
А мне вписали в некролог:
"Он был смутьян и алкоголик".
Стоит мой камень средь могил,
И обо мне теперь судачат:
"Всю жизнь по лезвию ходил,
Но растерял в конце удачу..."
Еще я слышал пару раз:
"Он ангел был, но жил без правил.
Эх, верно, не любил он нас,
Раз так нелепо нас оставил!"
Я все смотрю в "итоги дня"
И грустно развожу руками,
А мать клевещет на меня,
И друг братается с врагами.
Я слушаю, что пил до дна,
Что смерти сам открыл я двери;
И там блаженная одна
Лишь в это все не хочет верить.
И ищет, бедная, предлог,
С днем каждым яростней и чаще,
Чтоб мне вписать другой итог,
Что не был я таким пропащим.
Я был любим - тогда, сейчас,
И буду... да куда ж я денусь?
"Его пробил зловещий час,
И наш смутьян покинул сцену!"
А мне смешно. Я все снесу,
Вновь слышу лепет одержимой:
Та, бредя, теребит косу
И все бормочет: "Подскажи мне..."