В тёмной, тесной, безмолвной, угрюмой келье
тихий звук шагов на холодных плитах.
Небу слышен голос немой молитвы…
Ждёт Мария Консепсион Аргуэльо…
Лишь одно лицо наполняет память,
Ничего не выдумать, не исправить…
Жизнь была тогда – без мольбы, без крика,
о твоей любви не писали в книгах,
Предлагая счастье, женитьбу, злато,
на руках носить тебя обещали…
Здесь Марию знали как la Beata –
ты жила чужой и своей печалью.
«Он погиб давно, - говорили люди, -
Ты ему верна, но верна напрасно,
твой жених с тобой никогда не будет…»
Ты не слышишь яда мирских соблазнов.
Из спины твоей прорастают крылья,
чтоб за солнцем вслед на восток летела…
Чёрный креп волос на наряде белом
свет тебе закрыл, тот, что лишь открыла…
«Я ещё не видала снега –
только тот, что на горных склонах…
Говорят, что в его России
горло холодом режет воздух.
Он вернётся, рано ли, поздно,
Чистым парусом в небе синем,
Птицей в зелень дубовой кроны,
Каплей влаги в сухую реку...
Сколько слёз о тебе пролито,
о тебе, мой родной amante!..»
Жениха ждёт во тьме Кончита,
не считая ни дней, ни грандов…
Ждёт Кончита… Проходят годы,
русский граф всё в дороге дальней,
долго ехать до государя…
Блеск сияет в глазах хрустальных –
Дева смотрит в морскую воду…
Ждёт Кончита, и днём, и ночью,
терпким воздухом веры дышит.
Граф Резанов всё ближе… ближе…
Но опять океан грохочет,
А Андреевский флаг не виден.
- Дочь моя, кто тебя обидел? –
тонким всхлипом на дне колодца…
«Он вернётся ко мне, вернётся…»
А часы в шестернях старинных
тонко мелют твои надежды…
Ты живёшь, ты поёшь, как прежде,
и любуешься на картины,
отвечая на все вопросы,
мол, давно истекли все сроки:
«Мой жених… он сейчас в дороге» -
И отводишь от сердца розы.
А тебе говорят: довольно,
он погиб посреди Сибири,
и вино на поминках пили,
так что лучше пусть будет больно,
но закончится вера в чудо.
Ты им даришь свою улыбку.
«Господа, это всё – ошибка,
Я женой камергера буду!»
Десять лет... Двадцать лет… И тридцать -
у окна, в ожиданьи мужа…
Застывают родные лица,
но Марии никто не нужен,
ни родные, ни кабальеро,
кроме русского камергера,
что остался в далёком мире.
Ждёт Кончита второй «Юноны»,
и молчит… И не слышно стонов
В комендантской её квартире…
…А потом –
голос грубого капитана:
что случилось с той, что ждала так долго?..
«О невесте ходит немало толков, -
продолжал он старую резать рану.
И ответом девушки прозвучало:
«Да, она ждала… А потом – скончалась»,
Но её лицо стало камнем белым…
…Только небо слышит мольбу молитвы…
Чаша скорби выпита, вновь налита…
Умерла она в своей тихой келье…
Так жила Мария
Аргуэльо…
Так ждала Мария
Аргуэльо…