При OCR сканировались и другие сонеты, не упоминавшиеся в статье; но я решил их сохранить.
66 (первый вариант).
Как тяжко стало жить!.. Я был бы рад
Забыть навек и скуку богачей,
И мнимого богатства маскарад,
И ханжество всех клятвенных речей,
И скупостью набитый кошелёк,
И женщины продажной наготу,
И в рясы облачившийся порок,
И в путах нажитую хромоту,
И над искусством мстительную власть,
И правду, извращённую ослом,
И козырную шулерскую масть,
И раболепие добра пред злом...
Боюсь — хотя о смерти я молю —
Забыть навек одно: любовь мою.
1.
Желают все прироста совершенства,
Чтоб розы и зимой цвели в саду.
Недолговечен срок их благоденства;
Лишь память сохранит их красоту.
Враг сам себе, с жестоким обольщеньем
Влюбленный в свет своих горящих глаз,
Ты их огонь питал самосожженьем,
Но пламень изобилия погас.
Встречая снова мир сей обновлённый,
Ты возвестил весну - красы оплот.
Вся суть твоя вошла в бутон зелёный.
О, нежный скряга, не сгуби свой плод!
Мир пожалей, не будь жадней утробы.
Плод совершенства - не для чрева гроба.
2.
Когда начнут осаду сорок зим,
По лбу пройдут морщины, как траншеи,
И ты — хотя сейчас неотразим -
Напомнишь старца в порванной ливрее.
Ответишь ли тогда: где блеск прикрас,
Сопутствующих младости нарядной?
Ужель на дне давно поблёкших глаз
С бесстыдством лжи и с похвальбой всеядной?
Была б краса достойна всех наград,
Когда б могла сказать в опроверженье:
"Ребёнок мой - прощение утрат
И дней моих счастливых продолженье!"
Согреешь старость лишь среди детей,
В чьих жилах жар твоих былых страстей.
Все строки сонетов в подлиннике, за редчайшим исключением, оканчиваются мужской рифмой. В переводах используется чередование мужской и женской рифм, что более соответствует традициям русского стихосложения.
29.
Покинутый тобой, но на примете
У злой судьбы, я слёзы проливал
И, проклиная всех и вся на свете,
Я небеса глухие сотрясал.
Завидуя делам людей искусных,
Счастливых в дружбе и своих мечтах,
Томился я в плену у мыслей грустных
И вдруг услышал голос в небесах.
Из горизонта он с лучом рассветным,
Как жаворонок, взвился в высоту
И вопреки надеждам безответным
Запел о той, чьё возвращенье жду.
Мысль о любви, как гимн у врат небесных,
Мне слаще царских благ и званий лестных.
30.
Дала нам память главное понять,
С дотошным прошлым в прятки не играя:
Найти одно - другое потерять,
Прошла одна беда — придёт другая.
Глаза готов я утопить в слезах
Воспоминаний о друзьях ушедших
В ночь смерти; о растраченных летах
В любви и былях, столько мук обретших.
Так издавна ведётся у людей,
И ничего тут не поделать с нами:
Счета давно оплаканных скорбей
Оплачиваем вновь и вновь слезами.
Но вот секрет: нет ни потерь, ни мук,
Как только вспомню о тебе, мой друг.
33.
В согласии с алхимией небесной
Восход, ласкаясь, землю золотил:
Вершины гор, и лес, и луг прелестный,
Белёсый пруд, что в зарослях застыл.
Вдруг злоречивые слетелись тучи
И запятнали небо в тот же миг.
И, омрачённое всей этой бучей,
Оно трусливо спрятало свой лик.
Так и моё чело раз озарилось
Моим светилом, но всего на час:
Его краса за тучей скоро скрылась...
Но свет - моей любви к нему - не гас.
Что ж, и к земным светилам липнут пятна.
В них даже солнцу неба не накладно.
34.
Ты обещал такой погожий день,
Что о плаще и слова не обмолвил.
Но вдруг нависла грозовая тень —
И я уже среди громов и молний.
На помощь из просвета в темноте
Ты ринулся: мне шторм лицо изранил.
Да, раны заживут, но вряд ли те,
Что от бесстыжей клеветы и брани.
Ты виноват не по своей вине,
Что стал причиной слёз и испытаний.
Не облегчат твои печали мне
Моих обид и крест моих страданий.
Но слёзы - жемчуг наших скорбных лет
И искупленье всех потерь и бед.
35
Ты виноват, как виновата роза,
Что с ней шипы; как тьма,- что будет свет;
Как этот стих, чьи краски пахнут прозой;
Как тот бутон, в котором пустоцвет.
Грех губит всех, меня не исключая.
Проступок твой пытаясь оправдать,
Себя я подкупал, тебя спасая
В своих глазах, желавших осуждать.
Судить свои грехи - куда достойней.
И вот я - адвокат и прокурор.
А суд мой здесь - под стать гражданской бойне:
Любовь и ненависть решают спор.
И всё же я пособник, поневоле,
Того, кто обокрал меня дотоле.
36.
Хотя в любви едины мы вполне,
Нельзя, чтоб нас моя вина венчала,
Пусть оборвутся все концы на мне
Тех бед, что от меня вели начало.
Не сможет зло прервать любовных встреч,
Но всё же огорчает их усладу.
Часы любви нам велено беречь,
Привязанность друг к другу - как награду.
Хотя позор мой скорбный искуплён,
Тебя не буду узнавать публично.
И ты не наноси себе урон,
При всех симпатизируя мне лично.
Люблю тебя и честь твою храню,
И никогда ни в чём не обвиню.
49.
Ко времени (ужель оно наступит?),
Когда, во мне узрев изъяны, ты
С досадой вдруг поймёшь, что время губит
И самые прекрасные черты;
Ко времени, когда, меня увидев,
Ты в сторону мою едва кивнёшь
И, прошлое своё легко обидев,
Мне гордым взглядом душу обожжёшь, -
Ко времени тому, построив крепость
В сознании своём, замкнусь я в ней;
Но на суде любви, - пусть как нелепость! -
Скажу в защиту правоты твоей:
"Оставь беднягу! Так закон устроен:
Был я любим, а ныне - недостоин".
50.
Как тяжело в пути, как нелегко
Мне будет с окончанием скитаний
Сказать: "Прощай, друг милый! Далеко
Меня умчали мили расстояний!"
Мой конь, устав от скорбных слёз моих,
Уже вначале понял инстинктивно,
Что, если стук подков не част и тих,
То всадник рад. Как это ни наивно,
Я медлил удаляться от тебя.
Но злость моя порой вонзала шпоры.
Конь яро вскачь пускался, пыль дыбя,
И в конском храпе слышал я укоры.
Мне расставаться с прошлым было жаль,
А впереди - лишь горе да печаль.
59.
Мир вряд ли чем-то новым разразится,
Повторы заблуждений громоздя,
Ужели в муках творчества стремится
Родить давно рождённое дитя?
Я натолкнулся на портрет - не твой ли? -
Листая книги древних между дел.
Наверно, разум до земной юдоли
Такой же облик царственный имел.
Ужели мы из прошлого узнали,
Откуда этот чудный приворот?
А может, мы - случайно - лучше стали?
О нет! Всё тот же здесь круговорот!
И верю я, что с самого начала
Природа совершенство создавала.
60.
Достигнув берега, замрёт волна.
Спешит - куда? - минута за минутой.
Какая цель там, впереди, видна?
Не слишком ли трудна она кому-то?
Рождение что луч, пронзивший тьму;
Как ярок он, когда приходит зрелость!
Как нелегко случается ему
Порой светить сквозь мглу и закоптелость!
Но Время все дары вернёт земле,
Скосив травы безудержную буйность,
И, проведя морщины на челе,
Сожжёт цветы, украсившие юность.
И только стих, что о тебе поёт,
Не старится: он в вечности живёт.
65.
Медь, камень, океан, земля бессильны
Смерть победить. Ничтожен перед ней –
Куда уж более! - цветок умильный,
Но даже он и то красы сильней.
Не устоит медвяный запах далей
Пред натиском осенних дней. И вы,
Отвесы скальные, врата из стали, -
Ничто пред Временем, слабей травы.
Тускнеют жемчуга и самоцветы
И исчезают, превратясь в песок.
Спаситель Красоты, скажи нам, где ты?
Пусть Время вспять направит свой поток!
Лишь ты, Любовь, свой облик сохранила —
Твою красу спасли мои чернила!
66.
Устал от жизни я, нет сил смотреть,
Как бедствует достойный уваженья,
Как подлецу дают разбогатеть,
Как злобится на веру отреченье,
Как подменяют почестями честь,
Как растлевают нравственность, - доколе?!-
Как совершенству угрожает месть,
Как подрывает силу шаткость воли,
Как тщится власть связать нам языки,
Как глупостью врачуется искусство,
Как правду извращают простаки,
Как добротой играют злые чувства.
Уставший от всего, я смерть молю
Не разлучать со мной любовь мою.
87.
Прощай, любовь! Ты слишком дорогая
И цену знаешь прелестям своим:
Они дают свободу, отвергая
Привязанности тех, кто был любим.
Не удержать без твоего желанья
Тебя, ты лишь достойным даришь счастье.
Готов себя отдать я на закланье,
Лишь бы явила ты ко мне участье.
Ты отдавалась мне, не сознавая
Своих достоинств и моих... И что же?
Ушла, потом вернулась, уповая,
Что стану я ценить тебя дороже.
Живя с тобой, я царь был - в сновиденьях;
Проснусь — и вновь я раб в твоих владеньях.
При переводе этого сонета была сохранена особенность его формы: в оригинале 12 строк из 14 оканчиваются женской рифмой.
88.
Когда ты выразишь презренье мне
И скажешь: правосудие свершилось,
Я на твоей останусь стороне,
Пусть от меня ты гордо отрешилась.
Я мог бы выдать слабости свои
И мной содеянные прегрешенья,
Чтоб явственней достоинства твои
Смотрелись на ступенях возношенья.
Тебя хваля, свою позоря честь,
Я был бы рад вдвойне лишь от сознанья,
Что утолила ты благую месть,
А я понёс благое наказанье.
Любовь! Я ради правоты твоей
Готов страдать и до скончанья дней.
125.
Грешно и думать в гордости беспечной,
Что держишь купол неба на плечах
Иль заложил фундамент жизни вечной,
Ведь он рассыплется, как пыль и прах.
Немало жизнь удачников плодила,
Терявших честь и славу с кошельком.
Всё то, за что они платили, было
Лишь проявленьем жадности с душком.
Послушником твоим хочу быть срочно.
Как жертву душу я тебе отдам,
Она бесхитростна и непорочна.
А мне воздай лишь по моим долгам.
Моя душа - проверок не боится.
Доносчикам осталось только злиться.
126.
Мой милый мальчик, властен ты пока
Над сроком, улетающим в века.
Твои друзья теряют красоту,
А ты неистощим в своём цвету.
За Временем и ты летишь вперёд,
Но мать Природа сдержит твой полёт.
Ты нужен ей, чтоб Время посрамить
Творящим жизнь умением любить.
Но знай, младой любимец естества:
Не сохранит Природа торжества.
Как ни тяни, за всё расплата ждёт.
То, что цветёт, со временем умрёт.
Это стихотворение и в подлиннике состоит из 6 двустиший и не соответствует форме сонетов.
Переводы Вадима Розова