Ты знаешь, когда-то, давно еще очень,
В чудной моей прошлой жизни, далекой,
была я простым светлокожим чадом.
Смешным, иногда застенчивым, маленьким.
С глазами большими, цвета чая мятного,
который ты любишь под утро, бодрствуя.
Лишь это осталось, от той меня прежней...
Когда обожала варенье с малины,
Большого медведя из мягкого плюша .
И в платье из ситца,
цветы собирать. Обязательно белые,
Чтоб маме дарить их, которая любит,
Совсем ни за что... А так просто… Так сильно!
Огромным своим красным сердцем! Мое.
Тогда еще крохотно-белое очень...
Так жаль иногда , что платье любимое
Давно мне не в пору. И я превратилась
В исчадие. Светлое.
Стихи мне все больше нравятся белые.
Цветы мне такие же дарят . Так часто .
В букетах чудесных, с обидами новыми.
Но иногда и с признаньями жгучими.
Но все-таки с частью, пустых обещаний.
А счастья они не приносят. Печально.
И скверно к тому же...
Давно поняла я, что значит сердце,
Хотя и понять его часто так трудно.
Теперь оно цвета стало красивого,
Любимого мною варенья когда-то.
Мы вместе тебя полюбили и море,
Большое, бескрайнее, со всей его солью,
которая стала теперь моей частью.
От этого вкус у меня очень странный,
Так все говорят, удивленье смакуя...
Но от того он, такой необычный,
Что ты не умеешь. С пресным мириться!
И мне каждый раз так приятно пролиться
в тебя, яркой вспышкой безумия белого!
Горечь останется на губах твоих сказочных...
А я потеку... Кровью... Красной соленою,
Прямо в сердце твое живое и страстное.
Чтоб быть там и бить там фонтаном роскошным.
Большим, настоящим, тебе лишь на радость!
Да! Я – больно! И знаю,
Как соль моя, изнутри разъедает.
Но знаешь... Нельзя по-другому!
Позволить! Тебе перепутать!
Меня! с другой Мери.
Одна я такая!
Кровавая,
помни.