Кофе нет. Есть кофейный напиток. Какао. Чай. Водки нет. Никакого алкоголя.
Она разливает по чашкам чай (эту бледную ***ню), упирает локти в стол и тянет голову вперед, закатывая глаза, чтоб увидеть моё лицо. И говорит:
- Угости сигареткой.
Я вынимаю изо рта сигарету и кладу на край пепельницы, фильтром в её сторону. ****ая шкатулка не желает открываться. Я в очередной раз подношу её к уху и трясу. Внутри что-то шелестит.
- Ты уверена, что там деньги?
- Да. А где им ещё быть?
Я смотрю как она судорожно затягивается. Она нервничает.
- Бабка сама тебе сказала, что они там?
- Она нихуя мне не говорила. Только каждый вечер она открывала её и шуршала чем-то. Мне не показывала. Там деньги, что же ещё!
- Ключ дай.
- Да нету, бля! Сама бы уж открыла.
- Нож дай.
Она лезет в стол и достаёт самодельный ножик. Крепко сжав рукоятку, она пристально смотрит на меня.
- Положи на стол, ручкой вперед. А то поссоримся.
Нож звонко стучит по столешнице, она падает на свой табурет и хватает окурок.
- Пей чай.
Я рассеянно киваю. Замок, сука, не отковыривается.
- От чего умерла твоя бабка?
- От старости.
Ага, так я и подумал.
- Жаль. Ладили с ней?
- Тебя ****? Я не докучала ей, жратву покупала, она не лезла в мои дела - заебись жили.
Замок начинает поддаваться. Я лезу за сигаретой.
- И мне.
Я протягиваю ей пачку. И делаю вид, что не замечаю, как она утащила две сигареты. Одну за спиной спрятала, неужели в трусы?
Замок, наконец, отлетает, и из шкатулки высыпается ворох листков, мятых, жёлтых, исписанных. Это не деньги.
- Это чё за ***ня?
- Лекса... - она уже стоит на коленях. - Лекса, я... - она гребёт коленками ко мне. - Я что хочешь... давай отсосу... всё, что хочешь, Лекса.
- Бля...
Я смотрю на её жалкое худое тельце, руки без вен, вообще, даже синяки прошли от уколов, потому что она уже колет в подключичную вену. Лицо бледное, под глазами черные круги, оскал какой-то нечеловеческий. Зубы уже пожелтели, перестала за ними ухаживать.
- Нахуй, подцеплю ещё что-нибудь.
- Лекса, прошу тебя! - она визжит. Вдруг прыгает и обнимает мои колени. - Лекса!
- Бля-я-я... Давай свой мобильник!
- Нету... - она вдруг начинает ржать. - Нету-нету-нету... - она ржет как умалишённая. - Ты уже забрал его.
- Ладно, тогда...
Блять, прошлый раз тут стоял телик. Нету. Даже радио нету встроенного.
Она валяется на полу и ржёт. Только я делаю шаг из кухни, как она хватает меня за ногу и вновь верещит:
- Лекса! Я найду деньги! Завтра! Лекса! Пожалуйста! Лекса! Пожалуйста! Лекса! Лекса!
Я бью её по лицу, чтоб она прекратила. Она подбирается, обнимает колени и тихо воет, раскачаваясь. Я лезу в карман.
- Это - последний раз! Больше меня не проси, не звони - я не отвечу. Будешь меня искать - задушу падлу. И возьми, бля, чистый шприц. За счёт заведения.
- Спасибо. Спасибо, Лекса. Спасибо. Лекса. Лекса.
Я ухожу, оставляя её повторять моё имя.
Я думал, это принесёт мне деньги. Но те, у кого нихуя нет, не могут заплатить. Богатенькие не связываются с людьми с улицы, вроде меня. Завяжу. Осталось сбыть 33 ****ых грамма и - завяжу. Я могу ещё состояться в этой жизни, передо мной все дороги открыты.