Распахивается дверь и в комнату вваливается веселая парочка.
Она. Ну, ты сегодня превзошел себя, так отплясывать фламенко – (демонстрирует), никогда не предполагала, что ты такой поклонник испанских мелодий. Оказывается, я тебя еще так мало знаю.
Он. О, это уж точно. Наверное, в этом есть своя прелесть, раскрывать друг друга по капельке.
Я ведь тоже совершенно не знаю, кем ты была раньше, как училась в школе, о чем мечтала, у нас с тобой так еще много времени, чтобы познать друг друга. Но спешить, я думаю, ни к чему. Можешь хоть всю жизнь оставаться загадкой, мне это даже нравится.
Она. Знаешь, мне иногда кажется, что мы были знакомы целую вечность, а иногда я наоборот, ловлю себя на мысли, что ты для меня совсем неизвестный человек, хотя и очень близкий.
Он. Валится на диван. Ужинать, конечно, не будем. В гостях наелись, а вот новости послушать можно.
Включает телевизор. Идет программа новостей, говорят про затяжной кризис, увольнения и пр.
Грустнеет лицом. Даже на пару часов отвлечься не получается. От проблем не убежишь. Встает, выключает телевизор. Не хотел тебе говорить, но меня могут уволить запросто. У нас уже 20 человек выставили. Хозяин бизнеса в Москве, ему наши проблемы до лампочки.
Она. Ни дай бог. Я уже сейчас не представляю, чем за квартиру платить, да тут еще и мама заболела некстати.
Он. Болезнь всегда некстати, думаю, в ее состоянии без сиделки и не обойтись. Сколько же это сейчас стоит?
Звонок в дверь. Он. Кого это на ночь, глядя, принесло? Идет открывать дверь.
В дверях соседка. Извините, что так поздно. Тут вам посылочку передали. Вас дома не было, а завтра я уезжаю, решила все-таки занести вечерком.
Она. Маша, а кто передал посылочку.
Соседка. Да, мужчина какой-то странноватый, сказал, что сам придет к 10 утра завтра. Просил его дождаться, у него что-то очень важное для вас.
Она. Интересно, что, позвонить нельзя?
Соседка. Ну, я пошла, уже поздно. Отдыхайте, ребята.
Он. Пока, Маша, скоро все отдохнем, когда с работы поувольняют.
Соседка со вздохом уходит.
Она. Что же это может быть. Странный ящик. Без обратного адреса. Раскрывает посылку. Видит плексигласовый бокс, внутри которого кнопка. Снизу скотчем приклеена брошюрка – инструкция.
Странно какая-то кнопка в футляре. Вроде бы инструкция приложена.
Раскрывает инструкцию, читает.
Уважаемые, Надежда и Вадим.
Это не PR акция и не маркетинговая уловка. В этом ящике находится устройство, которое позволит вам скорейшим образом поправить ваше финансовое состояние. Мы намеренно, загодя передали вам устройство, т.к. прежде, чем воспользоваться им, вам предстоит принять для себя нелегкое решение. Дело в том, что, сняв колпак и нажав эту кнопку, вы автоматически получаете 50 000 тысяч долларов. Деньги доставляются наличными в течение 1-2х дней по месту срабатывания устройства и передаются анонимно. Однако, после нажатия кнопки на свете умрет один человек, который незнаком тому, кто привел прибор в действие. Чтобы воспользоваться прибором, не надо подписывать никакие документы, а все происшедшее останется только в рамках нашей с вами устной договоренности и не получит огласку. Предлагаю обдумать наше предложение. В случае вашего несогласия просим вернуть прибор нашему агенту, который побеспокоит вас в 10.00 13. 02.
Она. Тупо смотрит на кнопку, переваривая прочитанное, задумчиво произносит. 13 февраля - завтра. - Пятница тринадцатое, вот уж точно чертовщина какая-то. Устройство, умрет человек…
Поворачивается к нему с открытым ртом.
Он. И ты поверила в эту чушь? Смеется. Знаешь, будем считать, что их шутка удалась, только хотелось бы знать ее автора. Знакомым он окажется мне или незнакомым, я бы ему и бесплатно морду начистил без всяких срабатываний устройства.
Она. В полном замешательстве осторожно ставит прибор на стол и смотрит на него заворожено. Я в это тоже не могу поверить, наверное, какое-нибудь соц. исследование очередное. Странно, вроде выборов никаких не намечается, однако все-таки очень уж смахивает на предвыборную кампанию. Они там за бабки хоть тысячу раз на кнопку понажимают, чтобы подравнять электорат. Садится на диван рядом с ним. Улыбается смущенно.
Он. Обнимает ее, оба смотрят на прибор. Послушай, давай его просто выкинем в окно.
Она. Визгливым голосом – НЕ вздумай, вдруг он сам сработает.
Он. Закатывается смехом. Ну, ты даешь, что поверила.?
Она. Поверила – не поверила, но лучше ее вообще не трогать. Вдруг что-то случится, а потом будут отпечатки пальцев снимать.
Он. Логично. Может сразу 02 позвонить? Ладно, пусть стоит до утра.
Она. А вдруг это правда. Сейчас все возможно, какими-нибудь нана – штучками действительно кого – нибудь угробят. Странно, угробить сейчас можно и бесплатно, кого угодно, все равно не найдут, а тут столько сложностей. А все-таки 50 штук по нынешним временам - сумма приличная, за квартиру бы уж точно рассчитались.
Он. Слушай, прекрати. Даже если бы это была правда, убийство есть убийство, и я на это никогда не пойду.
Она. Конечно, там, где ты стрелял в людей, тебе просто дядя приказывал, это делать, и можно было не думать, а сейчас придется грех брать на свою душу.
Он. Вскакивает. Ты что, в своем уме? Во – первых там другое дело или ты или тебя. А здесь, ты убьешь невинного человека, за что, за эти фантики? Да, ты, смотрю, поверила в этот бред. Ладно, считаем, что я ничего не слышал. Давай лучше спать.
Она. Извини, что это я говорю, в самом деле. Завтра всучим этому агенту его устройство, и пусть катится, смешит других.
Телефонный звонок. Она берет трубку. Слушаю Вас.
Молча слушает, что ей говорят по телефону. Спасибо, завтра я сутра обязательно приеду.
Звонили из больницы, сказали, что для мамы надо купить какие-то дорогие лекарства, которых у них нет, и лучше, чтобы рядом находился кто-нибудь из близких.
Ложатся спать.
Утро, будильник. Она вскакивает первой, быстро передвигается по комнате и вдруг на столе видит кнопку. Резко останавливается. Стоит в задумчивости, глядя на кнопку.
Он. Выходит потягиваясь. Спешишь в больницу? Возьми машину. После обеда мне машина тоже понадобится, надо в ночную смену заступать, так что ты особо не задерживайся. Хорошо? А с этим агентом 007 я поговорю, как положено.
Она. Резко. Почти кричит. Нет.
Он. Что значит, нет? Я тебя не понял.
Она. С трудом, выдавливая из себя слова. Я не знаю, но мне кажется не стоит его сразу выгонять, пусть поподробнее расскажет, что это за кнопка. Прижимается к нему, почти плачет.
Он. Отодвигает ее от себя, смотрит в глаза, которые она прячет. Потом отворачивается и низким голосом говорит. Знаешь, никогда бы ни подумал, что ты сможешь такое принять всерьез. Тебе самой не страшно от этих мыслей.
Она. Но никто же не узнает, они написали, что все конфиденциально.
Он. Молчит некоторое время. Помнишь, ты мне предлагала покреститься перед свадьбой, а знаешь, почему я отказался? Думаешь, я библию не читал, и заповедей не знаю. Нет, знаю, но вот что мне не нравится во всей этой религиозной идеологии, что грех нельзя совершать не потому, что просто нельзя, а потому, что если совершишь, тебя накажут. Я не понимаю формулу: Не убий, а то…. , я понимаю : Не убий и все, без всяких - а то. А лучше вообще без заповедей. Ведь нам, да и не только нам, всем тварям земным они в голову вкладывается с рождением. Почему-то у зверей нет библии, но даже обезьяна соблюдает заповеди, живя в своей стае. А мы, видимо, хуже обезьян. Нам нужен кнут, чтобы мы не грешили. Если конфиденциально, то можно.
Ладно, иди. Если ты так уж хочешь, попрошу его дождаться твоего возвращения, видимо им больше нашего хочется, чтобы кто-нибудь нажал эту дурацкую кнопку. Тфу. Что я говорю, как будто сам поверил в этот бред.
Передай маме привет и скажи я приду в больницу завтра, после ночной смены. У врачей расспроси все подробно про лекарства, сейчас знаешь сама, как на этих препаратах бизнес делают. Он нежно ее целует. Иди, мама ждет, дай Бог ей поправиться поскорей.
Она. Уходит.
Он, оставшись один, сначала сел читать газету, потом отбросил ее и стал ходить по комнате.
Да, мы действительно мало друг друга знаем. Никогда бы не подумал, что она так себя поведет. Может быть, я сам что-то ни так делаю. Стал про библию вспоминать, вот тоже знаток богословия.
Где-то она и права. Сколько людей гибнет как бы случайно, а по сути, по прихоти негодяев. Но все-таки негодяев, нам зачем к ним записываться? А может быть, Богу как раз этого и хочется. А как же его вселенская любовь? Может быть, Бог не может без Дьявола, а Дьявол у него как бухгалтер что ли, который периодически подбивает баланс, а когда дебет с кредитом не сходится, подкидывает какие-нибудь напасти. Дефолт, например, или СПИД. Как можно поверить, что в вирусе СПИДа миллионы молекул случайно соединились так, что стали смертельно опасны для человека, а болеют им больше гомосеки и наркоманы. Скорее всего, СПИД – мера необходимая с их всевышней точки зрения, но здесь на время надо забыть про вселенскую любовь и дело опять поручается Дьяволу. А наш, так называемый кризис, какую цель преследует Творец сейчас? Может быть, мы заврались друг перед другом, и надо опять подравнять какие-нибудь статьи. Интересно, а кому Господь сдает квартальные отчеты и платит ли налоги вообще. Если он всевидящий, значит, не спит, если не спит, значит, что-то с налогами нечисто.
Усмехается. Сам себе. Философ – блин. Как бы не покарал меня Господь за богохульство.
Смотрит на кнопку. Мда, если эта кнопка действительно работает, то, как далеко все-таки прогресс ушел. Раскольников Родион Романович определенно бы одобрил. Не надо топорик за пазухой хоронить. Мизинчиком нажал кнопочку прямо у себя на дому, потом помыл ручки, и… все готово, и без всяких душевных мук : «Имею я право или тварь дрожащая». Да, но он хоть знал, что угробит дряхлую никчемную старушонку, а тут может быть погибнет достойный человек?
Достойный человек, а кто измеряет степень достоинства человека? Общественное мнение? – Нет, это неразумно и несправедливо. В наше время общественное мнение это простой инструмент одурачивания. Странно, что каждый это осознает, но принимает правила игры, и на поверхности общества всегда оказываются моральные уроды. Такие уроды, наверное, и придумали этот эксперимент, а пострадает как всегда вполне приличный человек.
Звонок в дверь. Он открывает. На пороге аккуратно одетый человек. Снимает шляпу, представляется. Здравствуйте, меня зовут Дмитрий Степанович. Я, как Вы, наверное, догадались - из агентства. Вы позволите пройти?
Он. С насмешливой улыбкой - Проходите, к сожалению, я не смогу Вас быстро выпроводить, супруга попросила дождаться ее. Можете присесть, если время терпит, хотя, я думаю, у Вас время – деньги, все на потоке, наверное.
Гость. Да, Вы правильно заметили. Время - всегда деньги, присаживается, но вот странное тождество, если рассматривать с обратной стороны, то деньги можно приравнять к чему угодно, но только не ко времени. Мы говорим деньги – зло, деньги – свобода. Но не скажешь ведь, что зло – это время и тем более свобода - это зло. Странно, ни правда ли. Может быть, где-то есть подмена понятий. Но, вижу, Вы не настроены на полемику, что ж, понимаю.
Он. А позвольте поинтересоваться, кого Вы представляете. ЦРУ, ФСБ, наследников лейтенанта Шмидта или лигу сексуальных реформ?
Гость. Забавные ассоциации. Нет, уважаемый Вадим Сергеевич, наша организация, наверное, посерьезней будет, хотя по сути своей деятельности она близка к страховой компании, точнее сказать к страховому пулу. К сожалению, чтобы не лгать Вам при первом же знакомстве, скажу просто, я не имею полномочий раскрывать ее наименование до момента принятия вашей стороной интересующего нас решения. Да, я не оговорился, мы крайне заинтересованы, чтобы Вы, Ваша супруга, или другой, близкий вашей семье человек, запустили устройство, а проще говоря, нажали кнопку.
Он. То есть, если я Вас правильно понимаю, Вы имеете полномочия своего рода страхового агента, но при этом заинтересованы убить кого-либо нашими руками.
Гость. Отчасти именно так, но мы предлагаем за это хорошую цену, а решать все-таки вам.
Он. А почему Вы решили, что такая цена покажется мне, как Вы выражаетесь, хорошей?
Гость. Резонный вопрос. На соседней улице на асфальте лежит бездомный. Он, конечно бы согласился сделать это просто за бутылку водки, а может быть и за стакан. А почему? Не потому что он, видимо, чужую жизнь ценит меньше стакана, а потому, что для него моральный рубеж не выше этого уровня.
Возьмем звезду эстрады, от которой мы слышим песни про любовь, верность и другие высокие человеческие помыслы, но чей доход исчисляется суммами с многими нулями. Такой человек, видимо не стал бы разговаривать со мной за деньги, предложенные Вам.
То есть, моральный порог человека зависит от уровня его благосостояния, вот ведь какой вывод. А Ваша семья попадает в разряд, где 50 000 это уже предмет для разговора, иначе бы Вы меня уже с порога выдворили взашей, а то, чего доброго и спустили с лестницы. Но я здесь, значит мы, если ошиблись в расчетах, то ненамного.
Он. Следуя Вашей логике, можно сказать, что каждый человек может себя продать Дьяволу, но только за подходящую сумму.
Гость. Нет, не совсем так. Есть люди, которые не нуждаются в деньгах, и их этим не купишь, хотя их душа уже давно продана, вернее даже изначально была собственностью Дьявола. Он расскажет каждому встречному, что он устоял перед искушением, а на самом деле этот человек кроме зла в жизни ничего не сделал, и жизней невинных загублено, благодаря ему, может быть, не один десяток, но не его конечно руками. Этот человек сразу смекнет, что на предложении можно поднять свой так скажем рейтинг в чужих глазах, на самом деле, такие люди и мать продадут.
Есть сорт людей, которые сделают это просто из спортивного интереса, но завтра тот же самый человек может спасти котенка из проруби, или погибнуть при тушении пожара. Им не нужен рейтинг, не нужна слава, им вообще наплевать, что о них скажут, а иногда и на самих себя им наплевать. Покупал их Дьявол или нет, кто разберет?
Какой-нибудь государственный деятель постарается обставить свой поступок благородными целями, интересами страны и пр. Он даст с умным видом интервью центральной газете, сказав, что его выбор – это единственно верное, а главное, полезное решение. Он три раза перекрестится, перед телекамерой, еще и пригласит продажного священника публично благословить его на поступок, потом, естественно через подставных лиц, укажет счет, куда переводить деньги. Да такой деятель продается легко, и в их среде это норма, иначе на какие шиши он поедет в Куршавель, а вот если не поедет, вот тогда его могут перестать уважать его же собратья.
Он. Но как же Вы подбираете подопытных?
Гость. О, не стоит так неуважительно о себе. Это не опыт, здесь другой расчет. К сожалению, закрытость нашей организации не позволяет оглашать мне принципы отбора кандидатов, однако, поверьте, выбор никогда бы ни пал на человека, который сделает это с легкостью. Как Вы понимаете, именно на таких проще всего ставить эксперименты. Дело гораздо сложнее.
Он. Но каким образом все-таки Вы остановились на нас? Может быть, здесь играет роль религиозная подоплека или национальный признак.
Гость. Как раз ни то и ни другое, впрочем, на эти вещи мы делаем поправку. Вот, например, человек глубоко верующий, допустим в Христа, всю жизнь живет, спасая душу. Его принцип жизни один - уйти на тот свет с чистой душой, но в этом мире он не созидатель, так как нельзя созидать, не делая ошибок, иногда даже страшно грешить, нарушая каноны церкви. Да, у этого человека высоки моральные нормы, но если у него на руках будет погибать его же ребенок, он и в это время будет думать лишь о спасении собственной души, и не преступит черту. Гибель ребенка он спишет на Богу угодное деяние, может быть даже сравнит себя в душе с Богом – отцом, который отдал за грехи людские своего единственного сына на распятье. Если ему придется пройти чистым через искушение при этом, как такой человек будет себя ощущать? Большинство из них поставит очко себе в турнирную таблицу перед Господом. Вот какой я молодец – устоял, при этом он даже может забыть о другом грехе – гордыне. Разве могут быть нам интересны такие люди? Конечно, нет. А почему? В первую очередь своей примитивностью. Их поступок заранее известен, и тратить деньги на них нет никакого смысла.
Другое дело, люди, Вашего склада, сомневающиеся. О, это богатейший материал. Каждый сомневается по-разному. Поражает порой воображение, куда заходят сравнения таких людей при самоанализе.
Он. Вы, что, знаете, о чем люди думают, когда принимают решение?
Гость. Позвольте этот вопрос оставить без ответа, в каждом деле есть свои ноу-хау.
Подчеркну лишь, что люди неустойчивых взглядов не всегда бывают аморальны, в большинстве случаев, даже наоборот. Вот Вы, например, уверены в себе, что не нажмете эту кнопку ни при каких обстоятельствах, но при этом Вы не руководствуетесь писаными правилами. Вы ведь даже не считаете себя атеистом или верующим до конца. А сказать почему? Очень просто – Вы не верите в Бога на небе, а верите в Бога в себе, вернее хотите верить и ищите его там, правда, не всегда находите. Более того, Вы в себе ощущаете и Дьявола частенько, именно оттого, что вы сомневаетесь. А разве человек, который хочет что-то успеть сделать в этой жизни, а не спасти душу для загробной, то есть человек-созидатель, может не сомневаться. Сомнение – это первая фаза анализа, без которого нет развития, если ты сам ни Бог, конечно. Но странно, ведь именно из-за сомнений из Эдема были изгнаны Ева с Адамом.
Про национальный признак вы спросили? Вы знаете, мы давно уже работаем, так сказать, на этом поприще, и национальный колорит вносит в нашу работу разнообразие. (Демонстрирует, как бы нажал на кнопку американец, еврей, хохол, грузин, японец). Но суть от этого не меняется.
Он. Да работа Ваша имеет и светлые оттенки. Но скажите мне, пожалуйста, а как вы относитесь к коллективным решениям, ведь Вы принесли Ваш, так называемый, прибор в семью, где решения такого рода могут приниматься коллегиально? И то, что Вы пока сидите здесь, а не спущены с лестницы, как раз и есть невызревший продукт такого решения.
Гость. О, Вы здесь в самую точку. Семья для нас представляет наибольший интерес, ведь семья – это творение самое парадоксальное. Да, именно так. Вы, наверное, меня считаете безбожником, поверьте, совсем нет. Я уверен, что все в нашем мире от Создателя. Но вот с семьей – большой вопрос. На мой взгляд, мироустройство, в котором на первом месте стоит семья создавали Бог вместе с Дьяволом напару, возможно, до того как поделили сферы влияния. Вы уже имеете опыт семейной жизни. Скажите, разве я не прав?
Он. Если говорить честно, я сам часто об этом задумывался. Знаете, я считаю. Что мне просто повезло. Я люблю свою жену и считаю, что мы созданы друг для друга. Однако, вероятность такого совпадения крайне мала, и люди живут вместе, зачастую, без любви, а хуже, когда, уже привыкнув, друг к другу, кто-то встречает свою истинную половину. Мне это не грозит, но я вижу это на каждом шагу. Люди мучают друг друга, жизнь становится кошмаром, в котором есть и рай и ад одновременно. Так что в этом вопросе я, наверное, с Вами соглашусь.
Гость. Вот мы и подходим к существу дела. Допустим, семья состоит из двух высоко моральных людей, каждый из которых поодиночке никогда не нажал бы эту злосчастную кнопку. О Вас я молчу, извините, у Вас на лбу написано, что Вы бы этого не сделали никогда, но с одной поправкой, если бы не были женаты. Теперь возьмем Вашу молодую супругу. Пустила бы она меня на порог, будучи незамужней? Вообразить это невозможно. Конечно, если бы я ей предложил помощь в том, чтобы успешно выйти замуж, она бы еще подумала, но от денег, наверное, все-таки бы отказалась. Смеется.
Но вот все кардинально поменялось. Вы женаты. У молодой семьи, надежды на безоблачную жизнь не оправдываются. Никто в этом не виноват, кроме них самих, а кнопочка вот уже здесь, зашевелился Дьявол. Муж уже не так категоричен, а жена внутренне совсем созрела, надо только уговорить мужа, а они это умеют. Тут уж совсем пошла чертовщина, извините за тавтологию. Начинается самое интересное….. Уловки всяческие, и хочется и колется, но, в конце концов, решение будет принято, зачастую, как им кажется - Соломоново решение. Сценариев тысячи в таких случаях, но это чаще всего просто обман друг друга. Чья это работа Бога или Дьявола по-вашему?
Иногда в последний момент, перед принятием рокового решения кто-то из супругов, как бы осознает, что им руководила темная сила. Он даже может воскликнуть непроизвольно: «что за дьявольщина» или «Вот черт!». Но тут, Дьявол обозначив себя, уже Вас не отпустит, будьте покойны. Исход уже предрешен. Механизм запущен.
Он. Вы хотите сказать, что Вы уверены, что мы нажмем эту проклятую кнопку. Вот уж чушь собачья. Сейчас придет Надежда, и мы расстанемся, хотя, откровенно говоря, с Вами было довольно любопытно побеседовать.
Гость. Не скрою, я бы и сам был рад, если бы все так и произошло. Но, как говорят у нас в Одессе, будем посмотреть.
Да, чуть не забыл. Вот Вам ключ от футляра. Это для того, чтобы пуск не произошел несанкционированно, как говорится. Случайности быть не должно, слишком большая цена на карте. Открывая футляр ключиком, Вы как бы проходите первую ступень решения, еще не поздно отступить, но аппарат уже готов к действию, но если честно, еще не было случаев, чтобы кто-то снова закрыл футляр на ключ, это как пистолет, ты взводишь курок уже тогда, когда принял решение стрелять, остальное - Вы уже читали.
Телефонный звонок. Он поднимает трубку. Голос Надежды.
Вадик, дорогой, ты уже меня заждался. Я пока кручусь в поисках препарата для мамы. Ты там, наверное, уже опаздываешь на работу. Добирайся сегодня на электричке, я пока еще поезжу на машине, вроде бы в одной аптеке нашлось необходимое лекарство.
Он. Ну, слава Богу, если ты задерживаешься, я отдаю этому агенту проклятую кнопку, и мы ставим точку.
Она. Вадик, зайчик мой, пожалуйста, оставь пока ее у нас, я тебя очень прошу. Я сгораю от любопытства поговорить с этим человеком, мне тут кое-что рассказали про такие эксперименты, там все так можно устроить, что никто не пострадает. Я приеду, все тебе расскажу. Пусть он завтра зайдет, когда мы вместе будем дома.
Он. Что ты говоришь? Зачем нам дома эта бомба?
Она. Что ты на меня кричишь? Никто не собирается нажимать на кнопку. Хотя, я смотрю, ты и сам в это поверил. Ты хоть в чем-то можешь мне пойти на встречу? Кстати, к маме приехала племянница - моя двоюродная сестра, ты ее не знаешь, она обалдела, когда я ей рассказала, не все конечно. Она очень хочет просто посмотреть на эту дурацкую кнопку.
Он. Делайте, что хотите, я поехал на работу.
Гость. Я все понял. К сожалению, женщины не всегда оригинальны.
Он. Что Вы имеете ввиду?
Гость. Молодой человек, теперь я совершенно точно уверен, что мы уже не встретимся никогда, по крайней мере, в этой жизни. Как говорится в одном известном произведении: «Аннушка уже пролила масло».
Разрешите откланяться. Ключик кладу под ящик. Вот моя визитка, может быть, она понадобится …. Вашей жене. Откровенно говоря, мне несколько жаль, что выбор пал на Вашу семью, Вы были серьезным собеседником, если честно, не думал, что все пойдет по такой упрощенной схеме.
Уходит.
Он. Смотрит на часы. Вот черт, не рассчитывал, что придется ехать на электричке, еще не хватало, чтобы за опоздание с работы выгнали. Спешно одевается и выскакивает из дома. На столе лежит кнопка, под ней ключ.
Она. Входит уставшая за ней сестра, несколько помоложе неё, и создает впечатление легкомысленной девчонки.
Вроде мама сегодня выглядит получше. Хоть бы скорее поправлялась. Ты знаешь, такие времена настали, все напасти навалились сразу.
Вот смотри – та самая кнопка. Вадим прямо взбесился – выбросить, отдать. Я думаю, это все ерунда сущая, но кто знает, просто так на голову 50 000 тоже не сваливаются.
Она подходит к футляру. Стоит спиной к сестре. Обнаруживает ключ и сразу догадывается, зачем он нужен. Секунду задумывается, сестра не видит, что Надежда открывает ящик ключиком и кладет его на место. Потом пару секунд стоит рядом и произносит. Пойду, ополоснусь в душ.
Сестра. Подходит ближе. Вас разводят как маленьких. Здесь же никаких проводов даже нет, как она может работать.
Она. Перед душем наиграно. Положи от греха подальше. Лучше не прикасайся. Берет полотенце и демонстративно удаляется, как бы невзначай оставляя сестру наедине с кнопкой.
Сестра сделала вид, что не интересуется кнопкой. Потом берет ее в руки, вертит с любопытством, пытается открыть футляр, он поддается. Себе под нос. Вот уж развод. Специально нажму, а потом проверим. Кладет кнопку на стол, нажимает, тихонько закрывает футляр и отходит в сторону. Садится на диван, берет журнал и отвлеченно листает.
Она. Выходит из ванной комнаты, настроение слегка приподнято. Ведет себя наиграно. Даже что-то напевает. Ну что, располагайся, сейчас я что-нибудь сварганю – пообедаем. Отворачивается, что-то готовит. Вадим даже ничего не перехватил перед работой.
Телефонный звонок. Она смотрит на определитель номера. Вадим, наверное, что-то забыл.
В трубке чужой голос. Извините, я звоню по адресной книге телефона. По быстрому набору здесь значится: «Моя любимая жена». Сентиментально, конечно, но видимо он Вас действительно любил…
Она. Кто Вы такой, почему Вы звоните с трубки моего мужа? Почему любил? Объясните в чем дело.
В трубке. Молчание. Так Вы действительно жена этого человека?
Она. Какого человека? У вас в руках телефон моего мужа.
В трубке. Извините, понимаете, я врач скорой помощи. Ваш муж, вобщем, он погиб, попал в толкучке под колеса электрички.
Здесь у него в карманах документы и страховой полис от несчастного случая на 50 000 долларов в случае смерти, мы все передадим в милицию, там сделают опись, позвоните по 02, вам объяснят куда подъехать.
Извините еще раз….., соболезную.
Она стоит окаменев.
Снова звонок. Она безучастно отвечает. Слушаю Вас.
Голос в трубке. Здравствуйте, Надежда. Страховое агентство «Твой выбор» приносит Вам свои соболезнования, однако, согласно нашей договоренности, мы хотим вручить Вам означенную сумму гм.. страховки. Когда для Вас удобней получить деньги?
Она. Молчит. Но ведь Вы сказали, что незнакомый человек.
В трубке. Извините, в нашей организации не делают ошибок, все в соответствии с инструкцией.
Она. Потеряно. Да, да, я понимаю, привозите ваши проклятые деньги, когда вам будет угодно.