На картонных листах из альбомов,
В рамках, чёрные с жёлтым от времени,
Смотрят тысячи незнакомых
Но родных до боли евреев.
Из местечек, больших городов, столиц,
Улыбаясь, смотрят на Хаима, Моню
Миллионом застывших лиц,
Объективу его покорны.
Их судьбу отследить не возьмётся Сам,
Разбросавший по миру из щедрой горсти:
От Рейкьявика до Саян
Они ездят друг к другу в гости.
Их потомки давно позабыли идиш,
И английский чище, равно – иврит.
И всё так же стоят, так же слышат: Видишь,
Сейчас птичка отсюда вылетит.
И мгновенье вязнет, уже на диске,
Позабыв бумагу, как прошлый век.
Так же лишь объектив отливает льдистым,
И как прежде, время смиряет бег.