<эпиграф>Или пал, или пропал.</эпиграф>
Здесь о многом сказать больше нечего.
Отфутбольте слова мои – мне ж.
Корень жизни в попытке извлечь его
Я кладу – на Большой и Манеж.
Ни черёмуха мне не поклонится,
Ни берёза руки не подаст,
И запомнится Осень-покойница
Лишь клинической клейкостью ласт.
Накрошило – подмокшего белого:
Ртутный бал его – ноль без креста.
Вот послышалось: «Режь его, бей его!» -
И от страха дрожит береста.
Неужели никто не заступится –
Ни легавый, ни ангел, ни чёрт?
Пресвятая славянская трупница,
Можешь брать меня смело в расчет.
Взгляд подавленно сузился, врос в очки –
Пусть таким и пребудет в веках.
Распускаются зимние розочки
В крепко сбитых, былинных руках.
Не случилась бы эта оказия –
Подоспел бы хоть кукольный бунт.
Вот поэзия наша, Евмразия –
Вся езда в неизвестный травмпункт.
Врежь ещё! – а не то оклемается.
Не схитришь – если Вий не слепой.
Вот с печи богатырь поднимается
И хромает за пивом в сельпо.
Этим пойлом закаты разбавлены.
Кто сказал, что не дура – губа?
Выпадает, как снег на развалины,
Тёмный жребий, фортуна, судьба…
Подыхать с тридевятою ротою
Под забором осиновых спин,
Скрасив будни кровавой мокр;тою
На холстах домотканных равнин.
30 ноября 2006г.