Этот город скучал – он не спал, загораясь огнями
В освещённом пространстве пытаясь увидеть мельком -
Загустевшие сумерки за разомлевшими днями
Пробирались сквозь жар, охлаждаясь ночным ветерком.
Он грустил и рыдал проливными ночными дождями,
Бушевал ураганом в бессилии ревностных мук,
Рефлексировал нервно бульварами и площадями,
Задыхаясь от горечи вызванной болью разлук.
Он не мог возвратить ту, которая дерзко умчалась
За туманами грёз наслаждаться прибоем у скал,
Как одежды снимать одолевшую разом усталость,
Бубенцами тревоги звенящий безумный накал.
Абсолютный покой, называемый попросту штилем,
Растворяя в себе все тревоги мирской суеты,
Позволяет забыть все прошедшие версты и мили -
Впереди бесконечность, ты словно у края черты.
Этот странный пейзаж, где сливается море и небо,
Где по лунной дорожке ты можешь добраться до звёзд…
Ощущение чуда… Так быль это всё или небыль?
Замедленье реальности перед рождением грёз?
Переливы цикад потревожат вечернюю негу,
Рассечёт бесконечность огнями вдали теплоход…
Возвращение из… это чувство подобное бегу,
От избытка покоя в поток ежедневных забот.
Возвращенье туда, где обиженно хмурятся тучи,
Где за уличным шумом не слышен шуршащий прибой…
Эта пара недель, несомненно, таинственный ключик
К отрешению от … к примиренью с самою собой.
Исчезает вдали чудный миг на краю отрешенья,
Безмятежный покой, растворяемый нежной волной…
И тоскующий город раскроет обьятья прощенья:
- Ты вернулась, плутовка! Привет! С возвращеньем домой!
июль 2009