Держал сей странник путь издалека.
Он молвил мне: там, меж пустынь, вдали,
Лежит обломок статуи. Песка
Наполовину волны занесли
Растрескавшийся лик; но свысока
На мир сей продолжает он взирать.
Холодный пламень царственных очей
Сумел ваятель в камне передать.
И молвят горделивые руины:
«Мне имя – Озимандий, царь царей.
Мои деянья зрите, властелины!»
Но нет в пустынном мире никого.
И лишь одни бескрайние равнины –
Величия свидетели его.
Percy Bysshe Shelley - Ozymandias
I met a traveller from an antique land
Who said: Two vast and trunkless legs of stone
Stand in the desert... Near them, on the sand,
Half sunk, a shattered visage lies, whose frown,
And wrinkled lip, and sneer of cold command
Tell that its sculptor well those passions read
Which yet survive, stamped on these lifeless things,
The hand that mocked them, and the heart that fed.
And on the pedestal these words appear:
'My name is Ozymandias, king of kings:
Look on my works, ye Mighty, and despair! '
Nothing beside remains. Round the decay
Of that colossal wreck, boundless and bare
The lone and level sands stretch far away.