Сначала – няньку, а потом – ляльку.
Ты и тащишь свою участь, свою лямку.
Все – вторые за тобой спокон веку,
От гороховых времён, времён греков.
Не качала ты каких колыбелей
Под капели и дожди, и метели?
То Емеля на печи чадо Божье,
А то вовсе уж Левша с косой рожей.
Сколько круглых… колобков убежало?
Сколько гадов на груди терпит жалость?
Сколь юродивых в кремлях и по весям?
И все – младшие твои, ты хоть тресни.
На роду так повелось изначально:
Не приходит радость в дом без печали.
Но ты – старшая сестра, наша нянька
И для Ваньки-дурака и для – встаньки.
Но из той же колыбели вышли братья,
Что к победе за собой вели рати.
Вон – Илюша, братец наш, муромчанин,
И упрямый Святослав, киевлянин;
Александр молодой, зато – ранний:
Начудил он на Чудском на льду брани.
Тьмы и тьмы их добродушных и сильных –
Твоих младших, твоих лучших, красивых.
Ты, Россия, и моя сестра старшая,
Пеленавшая меня и качавшая.
Так качала иногда – с ног валило.
Но бывали времена – и хвалила.
Руки, ладные к мечу и оралу,
Отдавал всегда тебе при авралах
Жилы рвал я, чтобы всем было легче.
На мужские, сколько мог, брал я плечи.
Кровью быстрой исходя по границам,
Звал родную: помоги мне, сестрица!
Как Алёнушка с Иваном – плоть от плоти,
Друг за друга мы с тобою в оплоте.
Мы с тобою отродясь – Божьи дети,
И за меньших за своих – мы в ответе.
Племяшей твоих-моих по просторам –
Забываешь иногда, где который.
И уж коли мы с тобой одной крови,
То всегда хотел я быть с тобой вровень.
Ну, а если я и был дуралеем –
Ты прости меня, любя и жалея.