Мы жили в парижском квартале
на Ру-Нотр-Дам.
Наш домик с мансардой
был красною крыт черепицей.
В нем пахло старинною пылью
и сдобой с корицей
и ходики тикали в такт
всем влюбленным сердцам.
А наша квартирка
на верхнем была этаже.
В окошко куда ни посмотришь, —
одни только крыши!
До неба — рукою подать,
да и к Богу поближе, —
как ты говорил,
намекая на рай в шалаше.
А ты, как до свадьбы,
свидания мне назначал
у старой кофейни,
где так хороши круассаны!
Мы мчались навстречу друг другу,
а после часами
сидели в кафе
и ходили гулять по ночам.
О, как мы любили
в обнимку под летним дождем
идти по безлюдным
парижским кривым переулкам!
Чужие шаги раздавались
так странно и гулко,
когда мы под кленом стояли,
накрывшись плащом...
А помнишь, однажды
я шла на больших каблуках
(мы долго бродили тогда
по ночным тротуарам)
и очень устала.
На зависть гуляющим парам
меня подхватил ты
и к дому понес на руках...
Как славно потрескивал
в нашем камине огонь,
когда в непогоду,
уютно устроившись рядом,
читали взахлеб,
запивая глотком шоколада
чужую любовь
и сжимая родную ладонь.
К тебе я плотней прижималась
и куталась в плед,
внимая рассказам
о кладах и злых преступленьях,
свой страх заедая
чуть терпким вишневым вареньем...
И так продолжалось
без малого целых сто лет...
...........................
Но вечером летним,
в далекой стране, полной света,
проснувшись однажды,
мы шли по бульварам иным...
И, вспомнив Париж,
мы уже не расстанемся с ним...
И это и было
на наши молитвы ответом...