Я оглянулся. Люди языки
Попрятали, нацеленные в спину.
Я начеку. Я взвёл свои курки
И вновь пошёл по зимнему Берлину.
Здесь снега нет. Всегда густой туман.
(Что, впрочем, не проблема для люфтваффе).
На площади пехотный капитан
Готовит книги для аутодафе.
Чуть дальше у шлагбаума инвалид
У всех прохожих требует докУмент,
И не моргая, курит и глядит
На фрау в макинтоше гитлерюгенд.
Повсюду грязь, тряпьё - сумбур
Недавних оглушительных бомбёжек.
Пластинки битые победных увертюр
Лежат на детском платьице в горошек.
И грозной свастики раздавленный паук
Уже не взлезет больше на фасады.
Туман слабеет. Нарастает звук
Сирены и далёкой канонады.
Я погружаюсь в чёрный "мерседес",
Неспешно трогаюсь. За мной следят. Пустое!
Штандартенфюрер - дело наживное.
Мне только очень одиноко здесь.