Солнце спряталось за тучи, низко вороны кружили,
Серым силуэтом путник шел по высохшей траве.
Поднимал холодный ветер вверх столпы дорожной пыли,
Путник в сером капюшоне постучался в дверь ко мне.
- Можно ли просить ночлега этой беспокойной ночью?
Помогу, коль буду в силах, я в долгу не остаюсь.
Выцвел плащ и прохудился, на коленях брюки - в клочья.
Капюшон откинул путник, а в глазах чернела грусть.
Сумерки сгущались плотно, завывал суровый ветер,
Пела ночь, в права вступая, стоном гнущихся стволов.
С гостем мы разговорились и сидели до рассвета,
Было нам вино залогом щедрого потока слов.
- Расскажи, мой друг печальный, что за боли и потери
Сумрачной легли печатью в правильных чертах лица?
Почему в глазах потухших прошлого летают тени?
Не грусти, мой добрый путник, бог накажет подлеца.
Гость мой помолчал немного, молвил, горестно вздыхая:
- Чем же я Его прогневал? Бог меня и наказал.
Я не верю больше в счастье, я не жду похвал и рая.
Всей душой я верил людям - лишь предательство узнал.
Род мой был богат и знатен, в детстве я нужды не ведал,
Был я в меру избалован, был я в меру одинок.
Мне готовили невесту: брак со знатью - наше кредо.
Двадцать лет мне исполнялось, приближался свадьбы срок
Но однажды встретил в поле я прекрасную Тамару.
И безудержно влюбился в пленницу из дальних стран.
Ей дарил цветы и жемчуг, не боясь отцовской кары,
Нежностью сияли очи и желаньем гибкий стан.
"Не отдам" - шептала страстно, "не уйду" - клялась ночами,
Я родителям признался - непреклонен был отец.
Ждал напрасно пониманья, что им до моей печали?
Приказал отец мой строго через сутки под венец.
Их слова - ножом по сердцу. Что мне без нее до знати?
Если я вам безразличен, больше, значит, вам не сын.
Ночью я собрал все вещи, не послушал даже матерь.
В нетерпении к Тамаре шел по улице босым.
Под луной я пел ей песни, а она смотрела нежно,
Говорила, будем вместе мы с тобою навсегда.
Был готов на что угодно, все ей отдавал поспешно
А она с моим богатством вдруг исчезла в никуда.
Говорила, будем вместе, говорила, не покину,
От родителей отрекся, и теперь совсем один,
Ни семьи и ни любимой... Вился коршун в небе синем
Я скитался, словно коршун, одинок и нелюдим.
Нажил друга - скромен, предан, доверял я безраздельно
Все восторги и печали, крохи хлеба и ночлег.
Были год мы неразлучны,вместе шли вперед бесцельно
Проходя леса и горы, и десятки бурных рек.
Но судьба неотвратима, счастье не бывает вечным,
Проходили шумный город, тут мой друг в толпе пропал.
Сразу городские стражи вышли сквозь толпу навстречу.
Как мошенника и вора друг за золотой продал.
Замолчал мой гость печальный, опустил свой взгляд потухший,
И на время воцарилась между нами тишина.
За окном лишь стон деревьев, ветер завывал все пуще
На мгновенье показалось, в жизни я, как он, одна.
- Если б только были силы, - гость молчание нарушил,
- Я б предателей жестоко, справедливо проучил.
Если б с неба бог все видел, мир людской давно б разрушил,
Не достойны люди жизни, миллион на то причин.
Люди в зависти погрязли, в эгоизме и разврате,
Убивают невиновных, ненавидят тех, кто прав
И не то, что бы о слабых - не заботятся о брате
Так добры и сладко-льстивы, лишь подставив и украв.
- Ты не прав - сказала смело, путнику в глаза взирая,
Гром ударил в то мгновенье, вспышка отразилась в них.
- На земле ты много видел, шел от края и до края,
Неужели по дороге видел лишь людей плохих?
Рано человека судишь, тот достоин восхищенья,
Кто без платы помогает, не завидует, не врет.
Трудится на благо людям, честно, без вознагражденья,
Разве существо другое чужака когда спасет?
Недостойны люди жизни,раз они способны верить
В доброту того, кто ночью путника пускает в дом?
Если после всех предательств, всех потерь, что не измерить,
После всех обманов смогут снова доверять потом.
А когда рассвет забрезжил, дом покинул гость печальный.
Пели птицы, и ожили в поле от дождя цветы.
С слабым огоньком надежды, гость пустился в путь свой дальний,
Был бы грех на белом свете жить без веры и мечты.