В воздухе свистнула нагайка
- Стихи! Писайт стихи, ленифый русишь поэтИк! - натовский офицер был родом из Баварии и поэтому говорил с немецким акцентом.
Федор, до этого клевавший носом, вздрогнул и лихорадочно застучал по клавиатуре.
«Я вас любил, любовь еще быть может…»
Над его сектором в длинном ряду одинаковых мониторов расставленных через небольшие промежутки вдоль длинного стола из штамп-настила загорелась красная лампа. В следующий момент кожаные ремни нагайки со свинцовыми пластинками на концах уже легли на его мозолистые узловатые пальцы
- Нихт плагиайт!
Думай, думай Федор, ведь опять эти гады лишат рейтинга! Изверги!
«Любил я вас, еще б любил быть может…»
- Карашо…
- Матка, про млеко, про яйки дафай!
Кажется пронесло. Офицер пошел дальше и последние его слова уже были произнесены в адрес изможденной красноглазой женщины неопределенного возраста с флером светлой печали на бесформенном лице. Она была на хорошем счету, норму перевыполняла, в плагиате не замечена ни разу. Получала усиленный разряд рейтинга в голову каждый вечер перед отбоем.
Федор уже больше месяца находился в лагере со зловещим названием «Сти Хиру». После окуппации все население России было сосредоточено в подобных лагерях. Это была финальная часть плана Далласа.
Утром завозилось сырье – последние новости из Вашингтона, куски сериалов, рекламные ролики – узники разбирали сюжеты и к вечеру надо было все переработать на рифмованные строки...
Чуть дальше – старик с маленькими бегающими глазками
«Россия гибнет! Наркоманы, проститутки…
Предателький режим ее сгубил…»
Красная лампа, удар ногайки по пальцам
«Теперь в России наркоманов нету
Ни проституток нету, ни педрил…»
Быстро заканчивает он, прикрывая коленом нацарапанную на цинковой обивке стола надпись «КПРФ – forever!»
Офицер идет дальше.
- И-их, зоббака! Лает, не кусаеца
После обеда - новый обход.
"Я хер животворящий положил..." набирает Федор, вдохновленный приливом сил, вызванным бурной реакцией гамбургера с колой в его желудке и тут же над ним загорается пресловутая лампа и нависает карающая рука:
- Матерщин запрещено!
- Но, хер офицер, Хер - не ругательное слово! Это буква русскаго алфавита... Наложить хер, хер офицер, это, как бы сказать... не то, что вы подумали, это - перекрестить типа, на худой... эээ... конец - зачеркнуть, крест поставить...
- Ничего не знайт! Красный лампа - значит хер! - и надсмотрщик осклабился, довольный своей шуткой, сменил гнев на милость, - букф должен быть добро!
"Лучше уж один хер положить чем всё добро", - подумал про себя Федор, но вслух ничего не сказал.
Дождавшись его ухода, Федор нащупывает под столом отверстие в обивке, которое ковырял целую неделю ковриком для мыши. Еще раз оглядывается, торопливо расстегивает ширинку, вставляет член в отверстие и начинает мочиться. "Добро, клал я на ваши стихи!", - шепчет он.
Центральный кабель, по которому поэтическая энергия завоеванной, но не покорившейся России перекачивалась на скудоумный Запад, заискрил. 100 000 гигабайт лучших рейтинговых стихов разом по струе устремились через мочевой пузырь в голову героя.
Он вскочил, весь дымясь и треща, и на последнем в своей жизни выдохе прохрипел
- За Родину! Стипло-омм!
P.S.
ответ службы модераторов на запрос о причине удаления предыдущего текста под названием "Хер я клал на ваши стихи. Смерть Героя":
"Текст восстановлен в таком виде быть не может - в его названии содержится ненормативное слово, что нашими правилами запрещено. Вы можете сменить название и опубликовать текст вновь"
Словарь Даля:
"ХЕР, буква, см. х в начале. Игра в херики, в крестики, в оники. Херить письмо, похерить, (выхерить), перекрестить либо вымарать, зачеркнуть вкрест"