И был страшный суд...
Как вечность...
В сто тысяч моих жизней...
И было им все замечено,
Но ничего лишнего.
И мысли мои распяли
На каждую по волокнам,
И медленно доставали
Ноющие пороки.
Свистели кнуты, врезаясь
В тело, ломая кости,
Цветные холсты писались
Кровью моей на простыни.
Но был я безмерно счастлив,
Ни скидок не брал, ни милости,
Там, где была у власти
Дотошная справедливость.