Гусар был пьян. Заламывая бровь
Смотрел на кунштюки заезжего артиста,
Затем жонглёр сменил эквилибриста,
Факир от пламени оставил только искры,
Гусар икал, оркестр играл, и скуку поборов
Гусар привстал и освистал
Артистов, цирк, статистов.
Слонов, и шпрехшталмейстера, но искренне
Был поражён, унижен, удивлён
Когда увидел он канатоходцев
И дочку их. И зал затих. Гусар сражён,
А в вышине, под куполом, хихикал Купидон.
Судьба жестока. Вышел срок.
Её страховка, или просто сдали нервы –
она сорвалась, зал молчал,
и только мальчик закричал,
И мать ему зажала рот:
кричать неловко, здесь народ.
Гусарский ментик закрывал
Ту, что отец всё звал. И ждал у выхода,
Привычно, старый доктор.
Гусар запил, затем забыл, и пал в бою,
Казалось всем – нарочно
Подставив грудь под пистолет,
Крича, что жизни больше нет.
И бит товарищами был
Поручик склочный,
Что говорил на биваке, держа кисет
В одной руке,
Что строить замки на песке –
Довольно пошло. Что если уж на то пошло,
У них такое ремесло,
И умирать из за неё не стоит точно.