Сверканье залы, бриллиантов пляска,
Воздушность кружев, люстры яркий свет…
И Натали, как золушка из сказки,
Царицей бала вышла на паркет.
Очаровала милых глаз косынка
И государя и его гостей.
Летала в вальсе, как в пургу снежинка,
Средь фраков и мундиров всех мастей.
Кавалергард… Красавец! На коленях…
- Ах, Натали! Кружится голова…
Власть красоты и шепот восхищения…
Восторг царит! К чему же все слова?!
- Ах, Пушкин! Саша, я хочу остаться!
Мне все равно, хоть злись и хоть ударь.
И красотой и счастьем наслаждаться!
… Целует руку восхищенный царь.
А Пушкин? Что он? Ведь ему за тридцать…
Что остается мужу Натали?
Мундира камер – юнкера стыдится,
Как юноше, страдать из - за любви.
Он понимает: вырвалась Наташа,
С ним, с Пушкиным умчалась наконец
Из цепких рук расчетливой мамаши.
…«Чистейшей прелести чистейший образец!»
Танцуй! Сверкай и веселись, Наташа,
Хоть тошен Пушкину балов ненужный блеск.
Гнев государя Пушкину не страшен –
Противны сплетен суета и треск!
Вот он, Дантес, докучливый мерзавец!
Дуэль! К барьеру! Бог рассудит нас!
Что, струсил, избалованный красавец,
Боишься смерти, подлый ловелас?!
… На Черной речке даже снег был черный,
Курился дымом черный пистолет,
В Дантеса Пушкин целился упорно:
Дрожал и прыгал черный силуэт.
…Все, Натали, закончилось веселье.
И даже просто – жить! -
без Пушкина нет сил…
Деревня. Траур. Дети. Рукоделье.
И без долгов. Все Пушкин оплатил!