Никто так не знал своего ремесла,как Софокл.
Эккерман. Разговоры с Гете
Акме.
Палит не так нещадно солнце с выси,
Закончен дням зимы ненастной счет,
Пришел Великий праздник Дионисий,
Богам поэты воздают почет.
Для города священно это дело,
Все горожане шли в театр толпой,
Жрецы и женщины в одеждах белых,
Куда идти,знал даже и слепой.
Вчера пристрастный суд отобран,строго
Решит,кто первый эллинский поэт,
И кто из них восславит лучше бога,
Любимцем станет славы и побед.
Но понимал сегодня каждый трагик,
Известен состязания итог,
И сколько сил и слез он не потратит,
Есть среди них, кого отметил бог.
Поэты много принесли трагедий,
Отточено их остро мастерство,
Отдали,все что было для победы,
Но очередь доходит до него.
Выходит хор певучий на орхестру
И начинает горестный рассказ,
Слова,костюмы,танец-все уместно,
И прорези на масках есть для глаз.
Актер забыв про боли и усталость,
За маской снова скрыл лицо свое,
Она,казалось,плакала,смеялась,
И кровь,и пот сочились из нее.
Аякс,Орест и Филоктет могучий
Пред скеной появлялись из былин:
"О нет Софокл,ты душу нам не мучай,
Богами послан ты такой один".
Так говорил архонт-правитель мудрый,
Считали так и воин,и стратег,
Светло царя Эдипа было утро,
Бессилен против рока человек.
И трепет вызывал священный лепет,
К богам взывал и громко плакал хор,
И зрителям глаза слезами слепит,
И очищает душу приговор.
Все исполнялось по его закону,
И ветер утихал,и птичий свист:
"Ты выбрала судьбу,о Антигона",-
И падал замертво протагонист.
Пятнадцать тысяч,как оцепенели,
Дыхание людское прервалось,
Деревьев шелест слышен был несмелый,
И скромное жужжанье желтых ос.
Чрез руку перекинув свой гиматий,
Он сам стоял немного в стороне,
В движеньях оставаясь угловатый,
Своей глубокой следовал волне.
И он героев говоря устами,
Победу принимал без лишних слов:
"О человек,величие и драма
В тебе,и ты в моих стихах таков".
Завистники шептались:"Очень шустрый,
Ему опять сегодня повезло"-
Но многое могло его искусство,
И лучше всех свое знал ремесло.
В палестре,на агоре,даже в бане
Летела впереди него молва,
Встречаясь,говорили афиняне:
"Сам бог вложил в его уста слова".
Апофеоз
"Давно не сплю,но будто бы во сне,
Я стар,мои слабеют силы,очи,
О свитки,вы мне дети,в тишине
Я с вами провожу остаток ночи.
Не предадите вы,как сыновья,
Имущество хотят делить поспешно,
В суде докажут завтра,будто я
Давно уже никчемный сумасшедший.
Они расскажут,что я не решу
Хозяйственных,домашних осложнений,
Нет времени,я день и ночь пишу,
Хочу свои закончить сочиненья.
Петух под утро голосит опять,
Идет разносчик молока и сливок,
Уже светло,я должен дописать
Последний,незаконченный отрывок".
В Афинах каждый день суды идут
Под сенью,освященною оливой,
Неважно кто: стратег,философ,плут,
Все черепки рассудят справедливо.*
Сидит почтенных граждан длинный ряд,
К суду по справедливости готовый,
И говорят,уставив строгий взгляд:
"Истец,сказать свое ты можешь слово".
"Всему богами возведен предел,
О доблестные мужи,афиняне,
Давно у старца разум оскудел,
И силы нет в когда-то мощной длани.
Отец имел и счастье,и покой,
Но встретил молодую он гетеру
И деньги тратит на нее рекой,
Старик забыл приличье,чувство меры.
Вы были в нашем доме? Это стыд.
Дверь вкось,и отвалилась штукатурка,
Ночей не спит,над свитками сидит,
Перебирает и кладет в шкатулки.
Дела запущены,и чем налог
Заплатит,денег он не сыщит,
Закон о неуплате очень строг,
Он станет побираться,будто нищий.
Отдайте судьи нам его права,
Над стариком мы учредим опеку,"-
Раздались судей веские слова:
"Послушаем другого человека.
Вы говорите он сошел с ума
И рассказали нам все очень живо,
Но истина предстанет здесь сама,
Когда ответчик выступит учтиво".
"О афиняне",-начал речь Софокл:
"Хвататься за спасения загривок
Не буду,лучше добрый Агафокл,
Когда прочту законченный отрывок.
Кровь в жилах старость может остудить,
Но силы есть,пришел сюда я пеший,
Послушайте и сможете судить,
Мог написать такое сумасшедший?"
Он вышел в середину,распрямил
Высокую свою когда-то спину:
"Вам мой рассказ возможно будет мил
Про славные,любимые Афины.
Последний дар мой принимает бог,
Об ослепленном,горестном страдальце,
Наш город я прославил там,как мог,
Заканчивая путь земной скитальца".
Он,как Эдип в Колоне**,сам стоял,
Величественный старец седовласый,
Сидений судей стих высокий вал,
Молчали обитатели Парнаса.
Века его скрижали не сотрут,
Паллады город славил синеокой,
И мореплаванья священный труд
Восславил с благодарностью глубокой.
Богов избранник пел в последний раз,
Уже все песни были им допеты,
И афиняне знали,в этот час
Сам бог стоял,заслушавшись поэта.
*Решение судьи царапали на черепках. Гр.острокон,отсюда остракизм.
**Эдип в Колоне,последняя его трагедия,отрывок из которой он читал в суде.Там прославлялись слава и величие Афин.(Для интересующихся:первый стасим хора)