(Посвящаю брату моей жены,
в дни его службы и по его просьбе,
Кузнецову А.И.)
Там, где село небольшое раскинуто,
Цвет черемошника, сено и хлам,
Всё это нынче тобою покинуто,
Всё это брошено, отдано нам.
Мы повторяем пройдённые вехи,
Пьём за здоровье солдатского сна,
Может, и были какие помехи?
Томка? Быть может, виновна она?
Может не это, быть может другое,
Ту шевелюру сняло в сентябре,
И по-солдатски шагая в чужое,
Первым письмом ты сказал в ноябре.
Слякоть дождей и первый снежок,
Космы дорог, эшелона гудки,
Кто-то обнял, называя дружок,
Я ведь с Самары, мы земляки.
Так закрутилось быстрое время,
Ранний подъём и большой марш-бросок,
Строгий устав у солдатского племя,
Рядом земляк и хороший дружок.
Личное время, как его мало,
Несколько слов на деревню домой,
Всё тебе милое сразу пропало
И лишь мечтою горит пред тобой.
Яркой звездою лампа осталась,
Та, что с божницею рядом висит,
И у дубравы и в колок мечталось,
Всё это ждёт и немного грустит.
Мята и ландыш пахнут весною,
В клубе как раньше скрипучая дверь,
Всё это было когда-то с тобою,
Всё это ждёт и сегодня, поверь.
Мамка, слезу обтирая рукою,
Смотрит уныло на Толькин портрет,
Весь твой передник обсыпан мукою,
С печки слезает наш старенький дед.
Светка всё также поёт и смеётся,
Батя овец потихоньку пасёт,
Ехать в Хмелёвку никак не даётся,
Папой меня по привычке зовёт.
Ну, а у нас? А у нас поюжнее,
К Волге поближе, к Самарке вдвойне,
Те ж номера, только правда чуднее,
Наших хозяев в семейной войне.
А в основном? В основном, как и было,
Ссора с Матоней, свет, керосин,
Баня и прежнее хвойное мыло,
Только стихи вот, пишу я один.
Вот и кончаю, просьбу исполнил,
Что здесь не так, то пожалуй прости,
Если обиду какую запомнил,
То извиняй, и прошу не грусти.
Ну, а теперь, дай солдатскую руку,
Пусть далеко, я пожму всё равно,
Только прошу, сослуживцам ни звуку,
Ссору в тот вечер забыл я давно.
Ты не сердись, что сестрёнка не пишет,
Эти стихи я на память дарю,
Знай, она здесь, в каждом слове тут дышит,
Ну, до свиданья, пиши, говорю.
6 июня 1966 г.