ДОСЬЕ НЕУДАЧНИКА. ДЕНЬ 4.
Дневник странного человека.
Родион Кормановский.
Щёлк. … Привет.
Сегодня четвёртый день с того момента, как я затеял запись моего дневника
Итак, первым, что я увидел, когда проснулся сегодня, была задница. Волосатая и, похоже, мужская. И она со мной разговаривала!
Но, обо всём по-порядку.
Хотя я и вопил во время открытия магазина:
- Заходи! Покупай! На чай давай! – никто, разумеется, на чай мне не дал. Если б давали, то зачем зарплата, скажите?
Поэтому, чтобы не получить от кого-нибудь на орехи, я отправился в офис начальника за зарплатой. Вот, думаю, приду туда, а там босс, который рад меня видеть, тут же мне деньжат и подкинет.
Наивный!
Думал, что я один такой!
А там ещё с десяток моих коллег. Охрана пришла клянчить заработанные деньги. Картина Репина «Ходоки у Ленина». Какое удачное сравнение! И босс на Ленина похож – такой же лысый. И глаза такие же добрые, когда буржуйских прихвостней (то есть нас, охранников – его прихвостней) на расстрел отправляет. Без денег ведь хоть стреляйся, было бы только из чего!
А босса нет!
А так как телефон у него уже неделю не отвечает, то никто и не знает, где он. Может на Мальдивах с нашим баблом, а может и в лесу под ёлкой, если, конечно, какой из наших коллег на него сильно обиделся.
А мы, тут собравшиеся, на него не обижены – пусть только денег даст. И всегда готовы служить, что называется, верой и правдой, за деньги, конечно, хотя и бесплатно пока служим.
Стоим, значит, ждём босса, охотимся на него, кордоны выставили в радиусе километра, чтобы не смылся, если что. И байки травим друг другу, сидя в засаде.
А его всё нет.
Час – нет. Два – нет.
Наконец появляется. Об этом сообщает нам уже уснувший дальний кордон по рации. Входим в состояние боевой готовности. Дальние подтягиваются, чтобы замкнуть кольцо. Сталинградская битва! Берем Паулюса в плен!
Ничего не подозревающий шеф, вылазит с радостной улыбкой из своего джипа и направляется к себе в контору. А мы тут: тридцать три богатыря, только Черномора не хватает. Мы подобны аборигенам, которые сейчас сожрут Кука!
Но босс, на то и босс, чтобы управлять ситуацией! Лицо его тут же приобретает траурное выражение, а глаза становятся добрыми. Всё ясно! Добра не жди!
Если б мы работали на большом заводе работягами, а он был там директором, то вызвал бы охрану, чтобы нас разогнать. Но мы-то сами охрана – кто же нас разгонит?
Сохраняя траурное выражение на лице, он сообщает ровным голосом, что денег нет, и сегодня не будет! Мы лопаемся от восторга и решаем, что надо создавать профсоюз. Но… как-нибудь в следующий раз, когда выспимся после работы. А так
как мы никогда не высыпаемся, то с нами всё ясно.
Лохи!
С боссом тоже всё ясно! Кризис – удобный повод, чтобы потратить то, что нужно отдать своим работникам!
И ведь не увольняемся. Почему? Да просто лень хоть что-то менять, приросли к месту, разжирели, обрюзгли!
В общем, все разбредаются. Босс идёт играть в пасьянс на компьютере – основная его трудовая обязанность, а остальные – готовиться к следущей смене.
А у меня выходной, поэтому я, не торопясь, ползу по улице, раздумывая о превратностях судьбы.
И тут появляется она.
Вам, наверное, кажется странным, что всегда на моем пути попадается она? Мне тоже. Впрочем, если подумать, что в России женщин больше, чем мужиков, странность куда-то исчезает. И потом, я же мужик, поэтому мой, разбежавшийся в разные стороны глаз, чаще задерживается на женском силуэте, нежели на мужском.
Физиология!
Тем более, что эта ОНА – случай особый.
В одной песенке поётся:
«Я встретил девушку на краю болота,
Она была похожа на бегемота!»
Это про неё!
И дальше:
«Ох, и рожа страшна!
Как моя судьба!»
Ну что тут скажешь?
Я ничего и не сказал, а только встал, как вкопанный, и разинул рот, в который на это раз, слава Богу, никто не залетел.
Она тоже встала, прямо передо мной и стала что-то лопотать. Чтобы её понять, рот я захлопнул, пригляделся и прислушался. Форма одежды, а-ля неприбранная Есения, и чрезвычайный загар натолкнули меня на мысль, что это цыганка.
В чём я тут же и убедился, когда понял её скороговорку. Она изобразила из себя Нострадамуса и предложила мне позолотить ей ручку.
Ну, знаете! С моим-то финансовым положением! Я бы с удовольствием отправил её к шефу, но боюсь, он её не примет.
И тут же, будто она произнесла какое-то заклинание, как грибы после дождя, рядом стали появляться её соплеменницы, причём так быстро, что я опять открыл рот, в полной уверенности, что они здесь, прямо передо мной и размножаются.
Толпа росла и галдела как вокзал.
Мой организм ответил оглушительным урчанием в животе, перекрывшим этот гвалт, следом за которым из него исторгнулся громкий пук, впрочем, в ЭТОТ РАЗ мне даже стыдно за себя не было!
Галдящая толпа тоже нисколько не смутилась, видать даже посчитала это добрым знаком, потому что предложения мне посыпались со страшной скоростью:
- Дай на хлеб! Дай на здоровье! Дай на детей!
Я ничего не имею против цыган и мне плевать, мытые они или нет. Но меня бесят всякого рода попрошайки и халявщики! А раз у меня в кармане денег только на портвейн, то и на здоровье, моё собственное, я и выпью сам, естественно!
Но хорошую мину при плохой игре я всё же пытаюсь сохранить.
- Голяк, девчонки! – бодро улыбаясь, восклицаю я.
Это их ни капли не вдохновляет. Их интересные предложения продолжают на меня сыпаться как из рога изобилия. Они считают, что от их предложений невозможно отказаться! А галдящее кольцо вокруг меня продолжает сжиматься, и я чувствую, что вот-вот, и они разберут меня на запчасти.
Неприятное, знаете ли, ощущение. Тем более, когда это бабы.
Я, возможно, в чём-то и даю слабину, но заяц, загнанный в угол, становится тигром, помните об этом!
И я выдвигаю попрошайкам моё контрпредложение. Громко и чётко, так, что слышат не только они, но и вся улица. Прохожие, которые шустро обегали их шоблу, чтобы свалить подальше, вдруг замирают и взирают на действо с интересом.
Я предлагаю им дать. В ГЛАЗ. Каждой.
- Вставайте в очередь, никого не обижу! – декламирую я, и замахиваюсь для пущей убедительности.
Толпа громко закудахтала и растворилась в пространстве. Иначе говоря – табор уходит в небо. Я опять открыл было рот, думая, что всё это мне привиделось, но тут же закрыл, увидев торчащую из-за угла физиономию пожилой цыганки. Она смотрела мне в глаза и что-то нашептывала.
И в голове моей стало вдруг туманиться, но я же не лыком шит.
«Здесь русский дух – здесь Русью!» - решил я и вдохнул полной грудью.
«Нет, уже не пахнет!» - пронеслось в голове, и я использовал свои средства против нечистой силы. Как Гендальф и Илья Муромец вместе взятые.
Нет, не молитву – средства народные, неофициальные, так сказать. Они именуются: кукиш в харю и посыл на первопричину всего земного с присовокуплением пятнадцатиэтажного упоминания всех известных матерей.
Цыганка крикнула по-русски:
- Завтра повесишься! – и скрылась за углом.
Я добавил ещё двадцать этажей народного сленга и показал средний палец тому месту, где она только что стояла. Впрочем, последний жест был уже импровизацией – американский вариант. Тянет нас ко всему заокеанскому и всё тут! От «мустанга» до бубль-гума и от Голливуда до фака. Так и живём.
Почувствовал я себя после этого международного посыла гораздо легче, но туман в голове как был, так и остался. Прохожие глядели на меня с одобрением. Ещё бы – национальный герой! Иван-дурак новой формации, победивший Соловья-халявщика.
В общем, накопился у меня стресс. Срочно нужно лекарство. А оно где? В ближайшем магазе. А оно с кем? С Богданом. Надеюсь, он на этот раз со смеху не лопнет?
Вытаскиваю мобилу и набираю номер. На сигнал «SOS» Богдаша реагирует мгновенно, особенно когда появляется халявный стакан, который надо опрокинуть.
И пока он крутит маневры, запутывая жену, чтобы слинять из дома, я размышляю о странностях жизни. Вот я – одинок и несчастлив – пью портвейн. Богдан – женат и счастлив, и тоже пьёт портвейн. Странно!
Хотя у него свои нюансы. Жену он любит, она его тоже. Она целыми днями пялится в телевизор (предпочитает «Дом-2»), а он готовит и убирается. Вот оно – женское счастье, был бы милый рядом и обслуживал заодно. А он норовит от неё слинять при первой возможности, чтобы с друзьями увидаться, которых она от дома отвадила.
А она его пилит. А он наливается. Любовь! А она на нервах у него играет, что Паганини на скрипке. А он для неё всё. Но пьёт.
А она его достаёт. А он терпит. А она его из дома не выпускает. А он за хлебом. Как сегодня. Поэтому-то я для него – луч света в тёмном царстве!
Потому что счастье у него какое-то не очень счастливое.
И ведь знает, что ночью, когда он пьяный уснёт, она его поднимет пощёчинами или тычками и будет отчитывать.
И всё равно пьёт. И всё равно любит. Но ведь бежит от неё, хотя потом и возвращается. Терпеть её не может, но и без неё не может. Вот она – любовь по-русски!
Так он превращается в мазохиста.
Да, странные у нас мужики!
И бабы не менее странные.
Я уже почти тону во всех этих противоречиях, когда, наконец, появляется Богдаша, с которым мы и закатываем нашу любимую программу: магазин – портвейн – набережная.
Что называется, шары залили и опять светит солнце!
А поутру они проснулись…
Я проснулся. И они тоже.
И увидел эту говорящую задницу!
Ой!
Это я на часы посмотрел. На работу пора. Там и продолжу. Пока. … Щёлк.
* * *
Щёлк. … Это опять я, и бодрости как не бывало!
Только что прослушал все мои записи и сделал вывод: в моей жизни смысла нет. Никакого.
Зачем живу?
Ради портвейна?
Семья, дети?
Нет их. Хотя когда-то я был женат, но это было, как будто в прошлой жизни. Как однажды сказала одна мадам:
- Ты остервенился. То есть насмотрелся на все бабьи заморочки и больше жениться не захочешь.
В точку.
… Щёлк.
* * *
Щёлк…
Посмотрел я тут, походил. Нашёл. Стреляться мне всё равно не из чего, вены резать – идиотизм. Нашёл трубу вентиляции, такую, по каким в боевиках воры в банки пролазят. Только потоньше – аккурат, ремня хватает перекинуть.
Ремень уже подвесил.
Сейчас иду к месту казни. Запись оставлю включённой, чтобы, так сказать, никого не обвинить случайно.
Залажу на стул.
Как думаете: реинкарнация существует? Хотелось бы родиться в следующей жизни котом. Или деревом. Или камнем и всё пофиг.
Не вижу смысла опять быть человеком. Всё время одни и те же грабли. Человек человеку волк! Нет любви! Что за жизнь?!
В моей смерти прошу винить начальство, деньги, честно заработанные на портвейн, не даёт!
Похороните меня, нет, не за плинтусом, а на набережной.
Идут пионеры:
- Салют, алкашу!
Нальют пенсионеры:
- Салют алкашу!
В общем, просьба – считать меня коммунистом.
Да поможет Вам Бог, друзья!
Прощайте!
Эх, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Родионе без Джульетты.
Всё!
Дзынь! Шлёп! Бам! Ба-бах!
- А – а – а! О – о – о! Моя жопа! Что ж так больно-то! Повесился на хрен! О, моя башка! Какой хрен строил эту вентиляцию! У – у- у!
… Щёлк.
… Продолжение следует…