Бывшим узникам гетто и концлагерей посвящается.
Я не помню постель, кукол, игр в тепле, не дано было смеху раздаться.
Помню холод и страх, и мечту о еде, и желание - не просыпаться.
Не забыть мне лишенья, болезни, битье и сестер маскарад под старушек.
Как к пайку моему отдавали свое со щепоткой, оставшихся крошек.
Снится Ваня старик, что пас немцам коней; чем могла я ему помогала.
Помню вечер, орава фашистских зверей сапогами его затоптала.
Как молила я их деда Ваню не бить, распростерла в защиту ручонки...
Мы остались одни.Попросил деда пить и умолк, прошептав слово "волки".
Ночь настала, осталась я в поле одна.Обессилев, во сне растворилась.
Дед мой рядом лежал и остатки тепла отдавал мне, не чувствуя сырость.
За бараком барак на расстрел увели.В них двенадцать из нашего рода.
Наша очередь завтра, прощаемся мы - узники сорок третьего года.
Утром вывели всех.Руки вскинула мать.И пред Богом, упав на колени,
Муки дочек все ей, умоляла отдать, но спасти жизни юных творений.
Вдруг мы замерли все, где-то рядом шел бой. И забегал фашист, заметался.
Помню хмурых бойцов, с непокорной слезой и рыдания тех, кто дождался.
Далеки те года. Слава Богу - жива. Но болит изможденное сердце.
Часто снятся барак, лай и мамы слова...И от памяти некуда деться.