Расскажу вам сейчас откровенно -
дайте водки глотнуть, мне невмочь! -
как пацан из общаги военной
полюбил генеральскую дочь.
На последнем уроке мальчишка
обернулся зачем-то назад -
и увидел неровную стрижку,
и янтарный застенчивый взгляд.
Золотилась девятая осень…
Замер он, навсегда полюбив
три веснушки, и вздёрнутый носик,
и соломенной чёлки обрыв.
Школьный вечер – шампанское, фанты,
поцелуй, обещанье писать…
Он учится ушёл – в лейтенанты,
а она приготовилась ждать.
Но, имевший особое мненье,
вмиг «задействовал связи» отец:
не закончив своё обученье,
был отправлен под пули боец.
В ту же ночь он ушёл в самоволку,
и, прощаясь, взахлёб и всерьёз
целовал без разбора и чёлку,
и веснушки, и вздёрнутый нос.
Он вернулся – гремели оркестры…
Но родителей нет уж в живых,
и своё инвалидное кресло
продал, памятник ставя для них.
Фирмачи поделили общагу,
над помойкой орёт вороньё…
он достал из-за пазухи флягу –
и подумал: я мёртв для неё…
Только ночью, напившийся в просинь,
до кости’ кисть руки закусив,
вспоминал три веснушки, и носик,
и соломенной чёлки обрыв.
У метро подавали неплохо:
час ещё «отработать», и – прочь…
Женский голос спросил с полувздохом:
«Я могла бы Вам чем-то помочь?»
Он услышать успел её голос,
он успел прохрипеть: «ничего…» -
и под сердцем застрявший осколок
от позора избавил его.
А когда удалось ей вглядеться
в человека, что умер в пыли –
тихо вскрикнув, схватилась за сердце –
и на «Скорой» помочь не смогли.
Курит в ночь генерал поседевший,
а за стенкой в кроватках своих
спят два вздёрнутых носика нежных,
шесть веснушек, две чёлки в обрыв.