Артур О’Шонесси Колибри
Песнь третья
(Вольный перевод с английского)
Волнующая яркая картина.
Земля и океанская пучина.
Малёванный плакатный небосвод.
Душа слита с природой воедино.
Как лебедь, взвившись в траурный полёт,
здесь человек воскрикнет – и умрёт.
Один удар и трепетный исход !
Здесь можно отдохнуть, лишь дремля,
когда, крыла орлиные подъемля,
от света ночь закроет эту землю. 10
Но вот проснулась, ожила, ревёт
и требует прислушаться Саванна.
Дорогой к лесу я иду вперёд
банановой чащобой до поляны,
где полыхают жёлтые цветы
диковинной Драконовой Лианы.
Там, посреди бразильской красоты,
меня обхватит жаркими руками
избранница, горячая, как пламя.
В ней гибкая заманчивая стать. 20
Одни Колибри могут так сверкать.
Слова излишни. Неисповедимо,
как за день, за два стали мы с любимой
и неразлучны, и неразделимы.
И мы отправились, отбросив страх,
вверх по течению по Амазонке.
Был лес настолько густ на берегах,
что как впотьмах пришлось идти лодчонке.
Лишь иногда там что-нибудь блестело,
волнуя взор. А то деревья смело, 30
расставив сучья, преграждали ход,
да скрутки веток с пёстрыми цветами
до самых волн свисали перед нами,
сплетаясь иногда в сплошной заплот
над заводью, где дремлется, как в зыбке,
где меркнут все оттенки и цвета,
всю зелень поглощает темнота
и лишь сквозь воду серебрятся рыбки,
как трепетные звёздные улыбки.
Поток блистает глянцевой струёй 40
и дальше подбирается к утёсам
могучею мерцающей змеёй
и разливается там буйным плёсом,
и точит берег, мерно в скалы бьёт.
Борьба всё время длится неустанно.
И мы – как Змеешейки, как Бакланы,
вперёд-назад – летим в водоворот.
Спешим сквозь гнев отчаянной волны,
пока он не утихнет где-то сзади,
а дальше, тишиной восхищены, 50
плывём по безопасным перекатам
с обилием цветов на водной глади,
где бриз ошеломляет ароматом.
И там – пурпурный жар и некий зов,
и краски сверхъестественных цветов,
а сердце так волнуется, что слов
сказать о том не хватит и поэту.
И пусть реке такой настрой не нов,
в нём тайна для всего цветенья лета
и птицы не разведали секрета. 60
Но Попугаи весело кричат.
Нам этот изумрудный рай по сердцу,
и всё вокруг включилось в это скерцо.
Вверху, внизу, весь свет и все подряд –
одна душа. Здесь блеск и аромат.
Здесь праздник расцветающего сада.
В высокой пышной зелени – прохлада.
Одна на всех и гибель, и отрада.
Здесь, в тишине, жар солнца – не беда.
И пищу, и приют даёт вода. 70
И всем, что гибнут исподволь, покуда
несёт замену солнечное чудо.
Здесь зелень фантастически пышна.
В ней яркие победные тона.
Хвостатый Зимородок в дивном блеске
то вдруг несётся будто метеор,-
так крылья птицы и ярки, и резки,-
то смирно сядет и глядит в упор,
чаруя всё живое в перелеске.
Здесь войско пальм, одна другой стройней. 80
Здесь плещет океан звучащих дней
и напевает чудные мотивы,
и солнце вытворяет всем на диво
чарующие зренье перспективы.
Восторженность бесчисленных часов
и волшебство внушённых ими снов
в прекрасной дикости... Бывает,отдых
нарушит плеск, и сон оставит сонь,
как плюхнется один из земноводных.
Под вечер брызнет свет между вершин, 90
и будто разыграется огонь,
а листья пальм оденутся в кармин
и солнце в ночь плывёт, как апельсин.
Та Индианка, робкая вначале,
ко мне здесь подошла однажды днём.
Я был охвачен сонным забытьём
и ждал заката, полного печали.
Девичий взор добрался до души.
Так светлый луч в сплошной лесной глуши
вдруг пронизает тёмную поляну. 100
Тогда я обернулся вдруг и глянул –
и был пленён тем преданным лицом.
Оно мне в память, будто бы резцом,
вписалось – глубоко, навек и сразу.
И мы тот вечер провели вдвоём.
И тьма цветов, пленяя до экстаза,
внушала нам все сказанные фразы.
Она сидела смирно, но щекой
на грудь опёрлась мне в часы свиданья,
и в тёмном взоре был огонь желанья, 110
но речь журчала сдержанной рекой.
Нетрудно было сделать наблюденье,
что девушка в глубоком размышленье
о жизни, о любви и о судьбе,
что в мыслях у неё и грусть и счастье,
что и сама – во внутренней борьбе,
и Сельва принимает в ней участье,
что девушка немало слёз прольёт
и неизвестно, что решит весь род -
Индейские сестрицы и собратья, 120
какими будут грустные объятья.
Как трудно всё представить наперёд !
А вдруг, как знать, при наших сборах спешных,
в неё влюблённый юноша из местных,
навек прощаясь с ней, умрёт ?...
Вот наш оазис – тихое теченье,
журчанье, блеск и струйное сплетенье.
Река – точь-в-точь как сонная змея –
красуется в цветущей панораме,
блаженствует в покое забытья, 130
блестит в просветах между островами.
Из тайных пор исходит аромат.
Здесь, кажется, цветёт волшебный сад.
Большие венчики, качаясь, как кадила,
Волну чудесных запахов струят.
И пальмовая роща к небу взмыла,
как мирный и торжественный каскад,
венчающий эфирный край планеты,
где пышет нескончаемое лето,
где множеству существ не ведом страх, 140
где есть и тень для гнездованья птах,
и там, меж ними, Золотая Птица –
как Феникс – пламенеет и гордится.
Умолкнет ли хоть птица в этом зное,
пока скользим мы мимо на каноэ,
померкнет ли обилие цветное ?
Чуть шелестя, волнуется тростник,
под ритм неслышной музыки танцуя,
и весь поток к корням его приник,
к ним жадно жмутся ласковые струи. 150
Вот Курочка – отрада всех болот,
вот Топотун – зелёным клювом пьёт.
Мы здесь среди надёжного блаженства,
затерянные в мире совершенства.
Мы благодарны птицам и цветам –
весь их восторг передаётся нам.
Мы выбрали свой остров без ошибки,
пристав навстречу солнечной улыбке
в прекрасный час невиданных чудес,
когда от красок просто слепнет лес. 160
И Лори и другие Попугаи
порхают даже золотом сияя.
Слетелись. Учинили шум и гам
И ярко запестрели здесь и там.
А ближе к волнам, осветив болота, -
как ливень вдруг пошёл без облаков -
пленяя всех изяществом полёта
над морем камышей и тростников
летят КОЛИБРИ – как живое пламя !
Ах!Жить бы здесь и любоваться вами ! 170
Страннейшей и любимейшей – ТОБОЙ
и этим дивным краем с чудесами.
Ты – змейка с заколдованной судьбой,
чьё сердце возлелеяно цветами.
Тобою обольщается любой.
Как иногда в волне возникнет алость,
Хочу, чтоб в красках твоего лица
вся красота цветенья отражалась,
и раз ты птичье имя приняла,
будь бодрой, будь изящной до конца, 180
как молния, как быстрая стрела.
Пленённый и тобою и цветами,
вникаю в тайну, что в тебе за пламя.
Цветы нас только крепче единят,
и в этих скрепах есть своя загадка.
Когда вокруг волшебный аромат
И между нами и цветеньем лад,
То в сердце вновь мечтательно и сладко.
Ритмичные рапсодии ветров
Звучат над чистым золотом миров. 190
Над пальмами таинственное пенье.
Оно мне обещает исцеленье.
Ласкают испаренья глубины,
и лес врачует, как надёжный друг.
Я вижу очарованные сны
о бесконечной роскоши вокруг.
На лёгких крыльях острых ощущений
уносятся в бессмертный дальний путь
цвет, звук и запах тысячи явлений,
и сотни фактов мне твердят жестоко 200
не забывать постигнутую суть
и впредь держаться только одиноко,
но сердцу снова хочется рискнуть
и не страшиться прежнего урока.
Со всех сторон, как общая душа,
немолчный хор и сплав ночных явлений,
внизу – вверху, ворча, свистя, шурша,
опровергал всю муть моих сомнений
и клял с презреньем немощь возражений.
Из тысяч горл звучал нестройный крик. 210
Здесь столько душ. У каждой свой язык.
Тот голос громок – этот невелик.
Поющий и ревущий материк.
Мне ночь вручает безотказный вызов.
Она не сожалеет ни о чём.
Она мне обещает избавленье
от летаргии - звёздами унизав
всё небо - и убрав мои сомненья.
Она зовёт стремительным прыжком -
как Ягуар - решить все затрудненья. 220
Пусть будут ураганы и борьба.
Какая бы мне участь ни досталась,
меня здесь ждёт высокая судьба:
любовь и труд, и честная усталость.
И вся моя лесная круговерть
наполнит жизнь и даст благую смерть.
Arthur O’Shaughnessy Colibri
Canto the Third
1: Refulgent moment of supreme emotion,
2: Sweetening the earth, swelling the lurid ocean,
3: Making a flagrant painting of the sky,
4: Burdening the soul of things with dumb devotion,
5: Urging the heart of man to speak and die,
6: Speaking then in a bird's despairing cry,
7: Breaking then, agonizing, passing by!
8: So the tremendous evening fades, and night,
9: Like a great noiseless eagle, at one flight
10: Covers the glowing country of the light.
11: Hark how, a mile away, the wild Savannah
12: Wakens and heaves and roars! Inward this road,
13: And then a rush through plantain and banana,
14: And then the forest. Where the strange flower glowed,
15: The giant yellow flower between the trees,
16: The blossom of the dragon-like liana,
17: There she awaits me; there her hands will seize
18: And hold me to the fire of her heart,
19: That wild Brazilian fire, whose diamond dart
20: Makes the small bosom of the humming-bird
21: A coruscation.
21: Who would speak a word
22: Through such transcendant silence? All was done.
23: And once more in the day, beneath the sun,
24: She and I journey, as though two were one.
25: She and I, in a gliding boat of bark,
26: Are going up the mighty Amazon;
27: On either side of us a forest dark
28: With wonders that the light ne'er looked upon,
29: Whence ever here and there some brilliant thing
30: Issues enchanted. Sometimes great trees fling
31: Their tortuous arms across, and endless trails
32: And coils and thongs of leafage and of bloom
33: Hang down and sweep the wave, and scarce leave room,
34: Or stretch their dense impenetrable veils
35: All overhead. And now the waters dream
36: And darken in the shadows where they keep
37: Rich stains of leaf and flower buried deep,
38: In pastures where the feeding fishes gleam,
39: Spangled with suns and stars; and now the stream,
40: Bounding with glossy back beneath some cape,
41: Goes onward like an oscillating snake,
42: Until one midmost rock's unyielding shape
43: Thwarts it, and lo! whole seas of fury break
44: From lashed sides, and the rock and river wage
45: A roaring, endless strife; but slim and swift
46: As the Anhinga bird, we dart or drift,
47: Or hurry through the eddies, and the rage
48: Of the wave's desperate onset far behind
49: Is lost among rich murmurs. Then the noon,
50: In some delicious spot where slowly wind
51: The weakened currents round soft oases,
52: Linked by their joining flowers, allures us soon
53: So overwhelmingly with perfumed breeze,
54: And purple glow and wonderful appeal
55: Of supernatural colours that reveal
56: Strange speechless yearnings of the heart, and steal
57: Into its subtlest communings, that long
58: We linger, feeling what the waters feel,
59: And what the flowers are faint with, and a throng
60: Of passionate thought goes mingling with the song
61: Of low-voiced love-birds, till we join the dream
62: Of all their emerald Eden. Nothing said
63: Around, beneath, or answered overhead,
64: Yet all one soul in one effusion seem
65: The opulent odours, the transcendent gleam,
66: The radiant heights of verdure—the cool gloom,
67: The flowering orgies of unwonted bloom,
68: The love, the thought—one soul, one dream, one doom!
69: Nursed in the noiseless water haunt where night
70: And day are softened, and the liquid light
71: And shallow fawning wastes for ever dwell
72: In unison beneath an amber spell,
73: We watch some burnished miracle of green,
74: Piercing the hollow shade with vivid sheen,
75: The plume-tailed halcyon, with scintillant wing,
76: Sudden and flashing, like a meteor stone;
77: Or gazing upwards, long enamouring
78: Enthralling moments, all that world unknown,
79: That labyrinth of leaves and blossoming,
80: That waving ocean of sonorous day,
81: Where the red palms expand in vast array,
82: And the sun works his wonders, opens deep
83: Surpassing vistas; and enchantments keep,
84: Or visions lure us thitherward in sleep.
85: Unnumbered pass those redolent hours: a trance
86: Of luminous magic lulls the whole expanse
87: Of lovely wilderness. At length a call
88: Comes from the waters; then the clamorous din
89: Of some amphibious host: then aimless fall
90: The spent red arrows of the lurid light
91: Among the tree stems, and a sun akin
92: To flame leaves crimson on the palm-trees' height,
93: And orange on the wave. Then sudden night.
94: This Indian girl came softly to my side,
95: In the resplendent border-land, one noon.
96: I, lingering through the day's luxurious swoon,
97: Communing with colossal sadness hewn
98: In the red sunset, felt her long look steal
99: Into my soul, as some dark glade may feel
100: The sweet insinuation of the light;
101: And when I turned the momentary sight
102: Of her unfaining face touched me with yet
103: One other thing my soul may not forget.
104: Neither shall I forget a long rich hour,
105: Eloquent between pausing sun and moon,
106: The darkening forest and the closing flower
107: Spoke in the silence with an unknown power.
108: She stirred not at my side; but let her cheek
109: Fall in its soft effusion on my breast,
110: The while her long, dark yearning gaze exprest
111: Thoughts wonderful, and things she could not speak.
112: And looking on her face, I saw indeed
113: How inwardly that hour her soul took heed
114: Of love and far-off fate, and life and death,
115: In some great height of sadness, passionate
116: And pensive. And the woodlands' wavering breath
117: Seemed tremulous, because it bore a freight
118: Of unrequited tears. On either hand
119: Brethren and sisters of her tribe did stand,
120: Speechless and saddened; then, a little while,
121: Made farewells fading, and in shadowy file
122: Passed onward through the shadowy forest land,
123: Leaving her there and me; and at her feet
124: Her Indian lover, dying, making sweet
125: His death with gazing on her.
126: Here is our oasis. Slow water-ways
127: Murmur meandering through the golden maze:
128: All the lulled river, like a winding snake,
129: Fondles the flowerage of the bending shores,
130: Glistens half hidden under blooming brake,
131: Or basks in glossy opening. Secret pores
132: Enchant the air with an exhaling scent,
133: And great corollas tossing redolent,
134: Like high-swung censers, lavish a large gift
135: Of magical strange fragrance; while the palms,
136: Rising exuberant, emulously lift
137: Crowned heads surpassing to the exalted calms
138: And luminous heats of high ethereal day.
139: In such an Eden glorious creatures stay,
140: Fearless of foe, and many a nest is made
141: Safe in the blue recesses of the shade,
142: By lazy golden fowl, whose feathers flame
143: Most like the burning phoenix of old fame.
144: Here, when our gliding soft canoe was heard,
145: Failed there a flower or ceased there any bird
146: His lone ecstatic song? The red canes stirred
147: Only with wonted music, shuddering sweet
148: In long unanimous revelry: the wave
149: Fawned on insatiably about their feet;
150: The large leaves met behind us to repave
151: The blossoming path for wading water-hen,
152: And glossy green-billed trampler of the fen.
153: And nothing broke the high beatitude,
154: Harmonious through the one-voiced solitude,
155: Where jubilant birds and scents of dreaming flowers,
156: Poured out rich souls and blended them with ours.
157: And, truly, to be here in this our isle,
158: In the red hour of the sun's last smile,
159: Is fair and full of wonder; for the banks
160: Gleam with a moving splendour; dazzling ranks
161: Of lories, and the parrots manifold,
162: In fluttering glory, crimson, green and gold,
163: Flown banded from the forest hitherward,
164: Dapple with shifting hues the bended sward
165: Down to the wave; or, lighting on some space
166: Of rustling cane and undulating rush,
167: Amaze the forests with their swaying grace,
168: And break the deepening blue with sudden gush
169: And pageantry of colour.
169: Colibri!
170: Yea, let me live for ever here, and see
171: Only the beauty of the place, and thee,
172: Strangest and loveliest. There is some part
173: Of the snake's fascinating soul in thee;
174: 'Twas a surpassing flower that made thy heart
175: Of passionate secrecy, of hues that start
176: And rise and fill the soft depths in thy face,
177: As unknown crimsons formed beneath the wave
178: Expand and fade; and all thy wild swift grace
179: Belongeth to the bird that dims the eye
180: With sunny lightning: whence one name they gave
181: To thee and to the bird.
181: And by-and-by
182: I shall know better all thy mystery.
183: Here thou shalt bind me, and the flowers maybe
184: Shall also bind me for thee day by day,
185: Adding inscrutably some lasting link
186: Of fragrance round my heart; here thou and they,
187: Joining soft league against me, lull away
188: My life to dream a life again, or think
189: In lofty-cadenced rhapsodies that hold
190: The long sonorous winds in worlds of gold,
191: Singing transcendently above the palms.
192: Already I have felt the inward balms,
193: Rich stealing emanations from the deep
194: Unfathomable forest, healing me,
195: O'erwhelming me in an enchanted sleep
196: Of unremembering, buoyant luxury,
197: Whence colour, perfume, sound, on painless wings,
198: Issue immortal in wide liquid thrill
199: Of softest dissolution. Unknown things,
200: Reaching the secret of my kindred sense,
201: Lure me, moreover; so that I fulfil
202: A daily-growing bond with the immense
203: Exuberant solitude; while now the will
204: Of some long-stifled ancient being intense
205: Wakes me to soar forth boundless.
205: Oh, last night,
206: The great voice of the universal soul
207: Seemed to be speaking to me from the height
208: And from the depth, bidding me rise up whole,
209: Blasting my weakness in the scornful roll
210: Of thousand-throated thunder. Every tongue
211: Of fair infuriate creature, gracious, strong,
212: Uttered or roared or sang the frenzied song
213: Of its appalling self, that once more flung
214: A loud defiance through the fearless night,
215: Great and without a grief. And I, like one
216: Roused by some vast resuscitating voice
217: From death's drugged lethargy, watched with delight,
218: Against the jagged blue, the faultless poise
219: And sheer intrepid leap or violent run
220: Of ounce or jaguar—hearkening while the noise
221: Of all that hurricane of life and strife
222: Roared and rolled on terrific through the leagues
223: Of shaken woodland, till a loftier life
224: Of great primeval passions and fatigues
225: Rose and grew mine—a long exuberant breath
226: Of pauseless life to end in dreamless death.
From “Songs of a Worker”, 1881.