15

- Вампира, говоришь? Не вздумай выйти отсюда.
И тут у меня не выдерживают нервы, и я готов вцепиться ему в горло, готов выпрыгнуть в окно, взорвать этот дом, только не оставаться здесь на ночь.
- Ты приедешь сюда в шесть вечера и будешь ночевать вместе со мной. Если к этому времени тебя не будет – я ухожу. Пусть стреляют, пусть пытают – мне плевать. У меня всё. Я знал, что ты козёл, всегда знал.
- Я приеду, посмотрим на твоего вампира.
- Не опаздывай.
Заглядывает Пашка, но, увидев майора, исчезает за дверью. Майор выходит, хлопнув дверью.
У меня есть время до вечера. Возможно, это последний день жизни, и я проведу его с алкашом и пивом. Печально.
***

Без пятнадцати шесть появляется Звягинцев. Он снова благодушен, пытается шутить, ставит на стол коньяк. Но, он уже умер для меня. И воскрешению не подлежит.
Некоторые друзья казнились мною за меньшее. Один просто не дал мне переписать диск. Это было в те древние времена, когда ещё нельзя было скачать из интернета любой раритет. И он, зная мою меломанскую натуру, отказал мне. Просто так.
Есть мелочи в характере, которые обнажают стержень натуры. И каким бы белым и пушистым человек не пытается казаться, всё равно дерьмо где-нибудь вылезет. Главное, не упустить момент и заметить это. И сделать правильные выводы, а то однажды можно оказаться залитым дерьмом с ног до головы.
Другой, бандит и боксёр, спьяну наехал на моего приятеля в кабаке. Все мои доводы, что это мой товарищ, ни к чему не привели. Еле оттянули его. Потом он приходил, извинялся, говорил, что его менты пасут и нервы ни к чёрту. Но для меня он умер.
Третий увёл у меня девушку. Умерли оба.
Таких друзей я просто вычёркиваю из памяти. Нет ни злобы, ни обиды, они переходят в ранг прохожих; незнакомых, безразличных мне людей.
Вот и ещё один покойник. Я даже пить с ним не буду. Я с прохожими не пью.
- Да ладно тебе, пошутил я. – Пытается заговорить со мной майор. Я молча курю, лёжа на диване. От того, что я определился с отношением к нему, мне сразу стало легче. Ведь теперь обида и ненависть не тревожат мою душу. Так здорово лежать, забросив ноги на подлокотник, пускать струю дыма и ни о чём не думать.
- Я же за твою шкуру беспокоюсь. Если бы не я, тебя бы забетонировали в фундаменте новостройки и тю-тю.
- Тю-тю? Если бы не ты, я бы спал спокойно в своей квартире, ни от кого не скрываясь и ничего не боясь.
- Наивный, ты ничего не знаешь, совсем ничего.
- Ну, так просвети меня.
Майор пьёт коньяк, как всегда из горлышка. Он сидит за столом, развалившись на антикварном стуле советских времён, напоминая чекиста на допросе или вернувшегося с войны фронтовика, столько в нём самоуверенности и превосходства. Но мне это кажется скучным и, не дождавшись ответа, засыпаю. Сквозь сон слышу, как бухтит телевизор, как майор разговаривает по телефону, это сливается со сновидениями, поверхностными, больше похожими на мысли с закрытыми глазами.
- Вставай!!! – майор шипит мне в лицо, и трясёт за плечо. Открываю глаза – в комнате темно, только лампа из кухни бросает полосу света на полу.
- Ты чего? – спросонья спрашиваю я, стараясь привыкнуть к темноте, да и , вообще, проснуться.
- Там!!! – Он показывает пальцем на окно.
- Что там? – Я уже знаю, что там, и это не сон, и не хочу туда идти.
Я встаю, включаю свет, резанувший по ещё не проснувшимся глазам, и иду к окну. Отдёргиваю штору. За окном светятся окна дома напротив, горит одинокий фонарь, из-за снега хорошо видно всю улицу. Ничего, что могло бы напугать.
- Тебе приснилось? – спрашиваю я.
- Нет, она стучала, скреблась. А когда выглянул – увидел её. – Он весь дрожит, глаза таращит и машет руками. – Она смотрела прямо на меня. Второй этаж, ёлы-палы, как она…? В воздухе висела, что-ли?
- Кто – она?
- А я откуда знаю? Похожа на ту подругу, с которой ты в Крым уехал, только я не уверен. Та несчастная была, а эта…Ты о ней говорил, что она вампир?
- Там никого нет.
Хочется поверить, в то, что я говорю, но я знаю, что Звягинцев говорит правду.
- Она была, клянусь.
Присаживаюсь на подоконник, и наблюдаю за напуганным офицером милиции – довольно редкое удовольствие. Только бы сдуру не выстрелил мне в живот.
- Я никого не видел… - и тут я слышу стук по стеклу. Слабый, но отчётливый, даже скорее царапание. В ужасе отскакиваю от окна, падаю на пол, оборачиваюсь и вижу её. Светлана висит в воздуха, прижав руки и лицо к окну. Боже, как она прекрасна!!! Лицо приобрело благородные, аристократичные черты; распущенные чёрные волосы подчёркивают восковую бледность. Глаза словно забираются в мозг и шепчут, шепчут. Ей холодно, я должен её пустить. Нет, это она просит – пусти, позови, пригласи. Мне совсем не страшно, мне хорошо, я так ждал её. Счастье наполняет каждую клетку, мне никогда не было так легко и спокойно. Пустить её, она замёрзла. Я пытаюсь открыть задвижки, но окна здесь последний раз открывались до революции и у меня ничего не получается. Ничего, сейчас, любовь моя, сейчас. Ищу, чем бы разбить окно. Пустить её, мне нужно пустить её в дом. Что-то не так, но я не слушаю эти предательские мысли.
Под столом стоит пустая бутылка, я иду к ней - сойдёт, чтобы выбить стекло. Но не дохожу - получаю сильнейший удар в челюсть и падаю в нокдауне на пол.
- Ты что это надумал? – слышу сквозь туман голос майора. – Ты ей открыть хотел?
Я хочу что-то ответить, но не могу и даже не пойму, о ком он говорит. Поднимаюсь на четвереньки, память возвращается, и я вспоминаю лицо за окном – страшное, бледное, мёртвое лицо. С приоткрытыми алыми губами. С глазами, шепчущими прямо в мозг. Бросаю взгляд на окно – никого. Звягинцев задёргивает шторы.
- Ну, ты идиот, зачем ты её впустить хотел? Кто она такая?
- Она – вампир.
- И что нам делать?
- Понятия не имею. Не пускать. Я понял, что она без приглашения не может зайти.
- Ты как зомби стоял, всё задвижки на окнах дёргал. Ты это прекращай, у меня жена и дети.
- Я просил тебя – да уехать.
Грохот прервал наш разговор. Окно дрожало от ударов, словно безумная птица бьётся в стекло.
Майор побледнел и снова схватился за пистолет. Окно сдерживало напор, но вот надолго ли. В голове снова начали появляться чужие мысли, бессвязные, но пугающие.
Например, а не открыть ли мне окно.