Возле мусорного контейнера, на грязном снегу… А какой еще может быть снег в городе весной. Рядом с собачьими отходами, рядом с кусками хлеба… Я достал из кармана платок. Через него взялся за край покрывала. Отдернул. Труп лежал тихо, умиротворенно. Как и полагается. А покрывало старое, в дырках. А мужик лет 40. Или что-то вроде этого. Я достал фотоаппарат. Шаг назад, поймал в объектив все тело. Нажал кнопку. Что-то не то. Приблизился. Тело между моих ног. Еще раз нажал кнопку. Вроде и нормально. Сойдет. Закрыл тело. Сквозь дырки серая одежда. Бросил платок на землю. Жаль, но ничего не поделаешь. Сам же эту работу выбирал. А платок еще лучше куплю. Следователь крикнул: «Ты там все?». Я ответил: «Да». Потом, уже в кабинете, смотрел фото на мониторе. Получилось. Конечно, профи снял бы и получше. Но ведь все со временем приходит. Первый выезд, первый труп в твоем объективе. Правда, потом я сам редко снимал. Давали фотографа. Улыбался, когда он плевался щелкая тела в подвалах, у домов, переступая через кровавые лужи. Мужик, убитый за сто грамм водки. Пожадничал. Паренек, сошедший на дно и там оставшийся, решив, что он взрослый. Его нашли со спущенными штанами. Слишком много захотел. У каждого свой ракурс.
Звонок и голос знакомого, у которого пропала дочь: «Ты думаешь, она жива?». За окном серый день, как тогда одежда в дырках покрывала. Что ему сказать? Какая надежда?
- Нет.
Я не один в кабинете. На меня смотрят. Знают, с кем я говорил. Странные взгляды. Не вам судить. Вы же свое выбрали. Я свое. Ее найдут вскоре, зарытую на свалке.
Женщина, убившая мужа, избивавшего ее. Ее не арестовали. Она спрашивает:
- На меня все в поселке пальцем показывает. Говорят: «Вот убийца». Как мне дальше жить?
Что ей сказать? Как жить?
- Вы все правильно сделали. Жизнь продолжается.
Стала успокаиваться. Она правильно сделала? Как-то рассказал про этот случай. Возмутились.
- Ну этот твой стиль… Ни в какие ворота.
Хорошо судить, говорить в чистом кабинете.
У каждого свой ракурс. Носовой платочек.