колесницу полную алмазов гнать
до своего издыхания, пота и крови,
а на ночь без головы лечь спать
вот так освобождаясь от боли.
***
алмазы выпадают, бъют искры в глаз,
люся выползает из-под пола (или подОла?),
небеса топорщаться, гоголь на счёт раз
превращается в борю тополёва. а святая кора
складывается в гармонь тридцать первого
и тридцать второго грубого помола.
«шантих, шантих», - я вижу мальчика нагого
и плюю, как дура, в лицо этого сердобола,
а дальше вижу, как колесо закона въезжает в ничто,
я его сбрасываю в ров, чтобы алену тыкать в лицо.
я его вываривают в тёплый «мешочек», в яйцо
специально для тридцать второго бессмертного кощея.
держи, - говорю, - дурак, крепче, прошу держи.
ноль взбирается на меня, мы не увидемся больше,
ты просто держи, как ареол иисусий, и бежи
отчаянно прекрасно за тем, кому дольше идти.
***
колесницу полную алмазов гнать
до росы, болотной тины и соли,
после ночи без головы взять встать
ибо в алмазом сокрушимой нет боли.