Как-то выпив пару пива,
Сел я в кресло с сигаретой,
Почитать решив Шекспира
Про Ромео и Джульетту.
Сердце вдруг моё забилось,
Кровь в аорте закипела,
Селезёнка в рог скрутилась
От крутого беспредела.
Две семьи там, братцы, жили,
В сваре вечной пребывая,
Было это в Израиле
Или, может быть, в Китае.
Ну а может быть, в Мадриде,
Хотя, может, и в Париже,
Ну а впрочем, где хотите,
Дальше где-то или ближе.
Вспомнил – было то в Вероне,
Хотя, может быть и в Ницце,
Где едят все макароны,
Хотя, может быть, и пиццу.
В той семье, чей дом налево,
И что рядом с колокольней,
Жил парнишка, звать Ромео,
Юноша весьма достойный.
А в семье, чей дом направо,
Где в шкафу свои скелеты,
Родичам свои на славу
Цвела девочка Джульетта.
И обычнейшее дело
Здесь, ребята, приключилось:
Он увлёкся ей всецело
И она в него влюбилась.
Семьи их с остервененьем
Меж собою воевали
И такие отношенья
Меж собою запрещали.
Переписка, или дружба,
Или родственные связи
Пресекались ихним, дружно,
КГБ, а может «Штази».
Горько было тем влюблённым –
И Ромео, и Джульетте,
Бурной страстью опалённым,
Так как были уж не дети.
Легкомысленно забыть уж
Не могли они друг друга:
И Джульетте нужно замуж,
И Ромео взять супругу.
И встречались они тайно
В церкви или, может, в склепе –
Она в пышном платье бальном,
Он - и так великолепен.
«Без тебя мне жизни нету», –
Говорил Ромео милой,
А в ответ его Джульетта
Очень преданно любила.
За углом, неподалёку
Жил монах – месье Лоренцо,
Избегая драк и склоки,
Был невинней он младенца.
Он тела и души браком
Им скрепил без всякой платы,
Сделал это он со смаком
И учтивостью прелата.
У Джульетты, что Монтекки,
Братец был – Тибальт отважный,
Как-то шёл он с дискотеки
Величаво и вальяжно,
А навстречу - друг Ромео
Шёл, Меркурцио прекрасный,
Шёл, возможно, он от девок
В день тот, глубоко несчастный.
По взаимному согласью
Обнажили они шпаги,
Было это всё, к несчастью,
В жизни, а не на бумаге.
И Тибальт убил беднягу,
Только тут как тут Ромео,
И проткнул Тибальда шпагой,
Покраснев при том от гнева.
Тут Тибальт концы откинул,
А Ромео «сделал ноги»,
Городок он свой покинул,
Где правитель был престрогий.
Что же бедная Джульетта?
То хохочет, то смеётся:
Юношей обоих нету,
Что ж ей делать остаётся?
То Тибальта пожалеет,
О Ромео то рыдает,
Чувств своих скрыть не умеет,
Хоть умело их скрывает.
Ну и чтоб её утешить,
Ейный папа её замуж
Выдать думает поспешно,
Дескать, замуж ей пора уж.
За прекрасного Париса,
Что из местной, из элиты,
Он стройнее кипариса
И пока что не убитый.
Тут Джульетта загрустила,
Так как ей Ромео нужен,
И Париса попросила
Заменить любовь на дружбу.
Но Парис упёрся рогом,
Дескать, я хочу жениться,
Только эта недотрога
Может в жёны мне сгодиться.
И придумала Джульетта
Получить совет Лоренцо
И к нему, едва одета,
Прибежала с этим дельцем.
Говорит монах ей слово:
«Дам тебе я склянку с ядом,
Его выпьешь – и готово:
Вмиг остекленеешь взглядом,
И замрёт твоё дыханье
До смертельной почти грани,
Коль на то твоё желанье –
Бери склянку в свои длани.
Мне душой доверься слепо,
Я пошлю письмо Ромео,
Он вернётся и из склепа
Заберёт свою он деву».
Завертелись, закрутились,
Заскакали тут минуты,
Гости в доме появились –
И одеты, и обуты.
Начали будить Джульетту,
А она бледнее мела,
Нехорошая примета
Для Париса-кавалера.
Гости тут погоревали,
Заменили свадьбу тризной,
Сцена эта, ну, едва ли,
Не взята из нашей жизни.
Вечером довольно ранним
Тащат лошади карету –
Провожают горожане
Нашу милую Джульетту.
И Парис глядит уныло:
«И меня похороните
И в могилу рядом с милой
Аккуратно положите».
Что тут скажешь – все рыдают,
У дам мокрые платочки,
А мужчины выпивают.
Всё реально так, до точки.
Вот лежит Джульетта в склепе,
А Парис у входа слева,
Словно вихрь иль дикий вепрь,
Появляется Ромео.
И к Парису прямо прётся,
Мол, седлайте, сударь, лошадь,
Уезжайте, иль придётся
Вас на месте укокошить.
Но Париса тут заело,
Что соперник злой вернулся,
Шпагу выхватил он смело,
Да на шпагу и наткнулся.
И, конечно, натурально,
Он от раны умирает,
Выражаясь фигурально –
Снова зрители рыдают.
А Ромео в склеп спустился,
Где лежит его Джульетта,
На колени опустился
И закрыл глаза от света.
Охватило его горе –
Он расстроился ужасно,
Состояние такое
Исключительно опасно.
У него был заготовлен
Яд в сосуде драгоценном,
Что когда-то изготовлен
Был рукою Авиценны.
Яд, конечно, а не фляга,
Что была руки Челлини,
Ювелира, фата, мага
Тонких и изящных линий.
Ну и ясного яснее –
Пьёт тот яд он в исступленье,
Хочет выйти поскорее
Из такого положенья.
Падает и умирает,
А такой был мальчик милый.
Вот, ребята, как бывает, –
Забирает всех могила.
Просыпается Джульетта
Ровно через трое суток
И испытывает горе
И страдание (без шуток).
Лежит доблестный Ромео,
На губах следы от яда,
И глядит куда-то влево
Он остекленелым взглядом.
Горько плакала Джульетта,
И Ромео целовала,
И до самого рассвета
Без сознания лежала.
А потом кинжал схватила
И вонзила его в сердце,
Так как боль её пронзила,
Что послушалась Лоренцо.
Тут, не помню, кто приходит, –
Видит мёртвого Париса,
Шум ужасный он разводит,
Словно в мышеловке крыса.
Прибегают тут Монтекки,
Прибегают Капулетти,
И больные, и калеки,
Старики, собаки, дети.
Появляется Правитель
И окрестностей, и края,
От несчастий избавитель,
Где он раньше был – не знаю.
И допрос ведёт с пристрастьем,
Что уже, вообще-то, поздно:
«Кто виновен в сём несчастье? –
Вопрошает герцог грозно –
Кто виновен в этой страшной
Смерти двух детей несчастных,
Кто погибли так отважно,
Так нелепо и напрасно?»
Обвиняет он Монтекки,
Обличает Капулетти,
Кто ведут себя, как зэки,
От чего их гибнут дети.
Дескать, не было б запрета
На сношенья их и прочье,
То Ромео бы с Джульеттой
Не погибли б этой ночью.
Дескать, разницы здесь нету –
Капулетти и Монтекки
И Ромео и Джульетту
Сжили сообща со свету.
Дальше что? Все помирились,
Поклялись жить очень дружно,
В общем, все переродились
Как положено и нужно.
Ну, а я закончил с пивом,
Дожевал и сигарету.
Но простить не смог Шекспиру
Я насилье и вендетту.