Был я в опере, друзья:
Промолчать о том нельзя.
Друг купил нам два билета
На премьеру «Риголетто».
Опера про оперОв?
Что ж, идём! Всегда готов!
Вот пришли. Толпа у входа
Разодетого народа.
Оторвали нам контроль,
Мы внутри - иди! Изволь!
Все куда-то устремились.
Мы за ними. Очутились
В помещении «буфет»:
Ни компота, ни конфет.
Но народ, нежравши, видно,
Покупает безобидно
Бутерброды и коньяк.
Мы ж в «завязке», нам никак.
Сели в ложе-бельетаже -
Мне понравилося даже.
Зал притих и свет погас,
Так премьера началась.
Яркий свет, на сцене бал,
Я смотреть на сцену стал.
Вдруг увидел я девицу:
Пред другими, как царицу.
Платье белое, как снег,
С ней под ручку человек.
Стал смотреть: неужто муж?
Лысый, старый - ну не дюж!
А ее назвал я Таня
И влюбился как в романе.
Только на нее гляжу и глазами повожу.
«Посмотри!» - толкнул я друга,
«Я нашел себе подругу!»
Он взглянул небрежно раз
И отрезал: «То ж миманс!»
Ну не знаю! Может «мимо»,
Но любовь не объяснима.
Вижу уж с другим поет -
Толстый сразу «задний ход!»
Что ж! Общается спокойно,
Но ведет себя достойно,
Никаких «обжимок» нет -
Просто светский этикет.
Скромность - это украшенье,
А у ней в любом движенье
Нега, ласка и печаль.
Стало мне, вдруг Таню жаль.
Раз присела - знать устала!
Я подумал: ела мало,
Общепит у них прескверный,
Не буфет, а «прячьте нервы».
Вышла - может в туалет?
Нет её, а в сердце след!
Весь антракт о ней мечтаю,
Коль на сцене в счастье таю,
Если ж, вдруг на сцене нет -
Мне не нравится сюжет.
Представляю как мы с Таней
В Доме бракосочетаний.
(Это платье подойдёт.
Сшито уж и ей идет).
А ещё куплю для вида
У соседа-инвалида
Запорожец на ходу:
Таня едет - я веду!
Нарожаем с ней детишек,
Двух девчонок, двух мальчишек,
(Я же все-таки поэт:
Сочиню - чего и нет,
И чего и быть не может).
Только вдруг зажегся свет.
И пошли мы по домам,
По знакомым по делам.
Но осталась Таня где-то -
Вечная мечта поэта.
С веером издалека
Машет мне её рука.
В светлом платье профиль милый.
Велика искусства сила!