Не глазами души снисходящей,
Иосиф…
Одеяло зеленое – метрики –
Сбросив,
Я нага.
Но одной фотографии проседь
Не грешить откровенностью
С вечностью
Просит.
Сочиняла, смягчала,
Суровое вето,
То же лето в разгаре
И тоже – раздето.
Скоро выпадет, бел,
Остановит пустыню.
Тихим благо-
раздумьем
Укутаюсь в зиму.
Обернулись
(В Норенской)
Ветрами
Морскими…
И другое,
Морское
Твердили Вы имя…
Рафинад –
Не вприкуску.
Поэты
Доныне:
Не соседи
Бахче,
Где медовые дыни.
За спасительной дамбой –
Печальный обломок.
Чем утешился голос?
По-прежнему
Звонок…
Очевидным путем:
Кареглазый потомок,
Раб земли,
Сын отца
И носильщик котомок.
Угасающий март,
Поразмыло дороги,
Ноги, сбитые в кровь…
Замерев на пороге,
Видел
Серый фасад.
Выбрал – хуже – взаимность,
Откровенную ненависть,
Рыхлую милость.
(Я сужу дилетантски,
Несмело,
Предвзято.
Молода…
Для
Стокгольмского
Лауреата).
Темнота,
Сигарета,
Вечернее диво,
Незнакомо мне –
Только
Гнилье отлива…
Запах тины речной
Вспоминаю,
что силы.
Океанов боюсь
(Да и пусть –
Не возили…)
Благодарна свече
Шелестя, троекратно.
Одиночество взглядов,
Укор не 100-ваттный.
Не волшебной,
Не белой,
Не северной ночью,
Обнаруживал: раны,
Слова
Кровоточат.
Обжигает не возраст –
Но музыка.
Имя…
И не дата сама,
А тире
Между ними.