Когда ты однажды вернулся домой,
Роднёй позабытый вполне,
Квартал до утра голосил: «Боже мой!» -
И меры не ведал в вине.
Годами постарше, но всё-таки тот,
Кто вышел когда-то в метель.
Тебя не узнав, ощетинился кот
И вздрогнула старая ель.
Но городу, знавшему столько всего
О правде, а пуще о лжи,
Пустым показалось твоё мастерство
Осколки слагать в витражи.
Оно тебя выбрало сразу, само,
И шрамов не счесть на руке,
Но ты без конца сочиняешь письмо
На остром чужом языке.
Кому – не расскажешь, о чём – промолчишь,
А впрочем, не спросит никто,
Где был ты, пропавший когда-то малыш
В распахнутом настежь пальто.
Никто не заметит – твои письмена
Дрожат на стеклянном холсте,
Когда ледяной королевой жена
Пугает под вечер детей,
И женщина пристально смотрит в окно –
Какая знакомая стать!
А то, что ты ей написал, – всё равно.
Она не умеет читать.