ПРОЛОГ
- Сидел?
- Нет.
- Работал?
- Нет.
- А кто ты тогда?
- Вы знаете, мне ведь всего четырнадцать лет!
Я жизни не видел… родителей тоже…
Скажите, прошу, на кого я похожий?!
- Ты? На детдомовца… с пухлой губой…
С фингалом под глазом… с синей щекой!
- Ну что же вы! Я ведь серьезно!
- Я тоже!
Фу, какой грязный!
На бомжа ты похожий!
Иди-ка, умойся! Причешись, приберись,
Потом приходи. А сейчас ты – катись!
- Эх, как вам не стыдно!
Детей обижаете!
- А вам – как не стыдно?!
Людей избиваете!
Что вам они сделали? Хлеб отобрали?
Так идите, работайте! И чтоб не воровали!
Все, уходи. Но помни наш разговор!
Иначе схлопочешь от суда приговор!
I
Я вышел. Мне страшно.
Мне все непонятно.
Зачем растворяется
Этот мир необъятный?
Мне холодно, словно я в прорубь попал.
Я три дня не ел. Неделю не спал!
Ах, вы же не знаете!
Я ведь беглец.
Сейчас мне в детдоме
Пришел бы конец.
Я предал друзей…
Все так быстро случилось!
Большая беда
У меня приключилась.
Я расскажу об этом немного,
Пока буду искать свой путь-дорогу…
II
Эх, черный город!
Нету в нем счастья…
Белое солнце
И то день за днем,
Скрываясь за тучами,
Дарит ненастье,
И снова я вижу
Дождь за окном.
На улице день
Хмурый и молчаливый,
Вот я иду со школы – счастливый!
Получил я пятерку
По обществознанию!
Тут же придумал
Себе я призвание:
Буду юристом…
Или политиком…
Или – чем черт не шутит?
Каким-нибудь критиком!
Мечты все мои развеялись в миг,
Когда я услышал девичий крик.
III
Ее избивали двое рослых парней.
Я в ужас пришел.
Сердце забилось быстрей.
Я к ним зашагал, и вдруг увидал:
Так это же Пашка! Мороз! Аксакал!
Друзья ведь мои! Мы вместе с трех лет!
Родней этих троих у меня просто нет!
Но мне было жутко смотреть на картину,
Как парни калечат оголенную спину.
Не выдержал я. Оттолкнул Аксакала.
Свалил я Мороза и Пашку-шакала.
Девчонке я крикнул: «Беги поскорей,
Пока ноги целы, можно и побыстрей!».
Друзья быстро встали. Избивать меня стали.
Долго не мог придти я в себя.
«Предатель! Иуда», - пацаны мне кричали.
Этот момент мне не забыть никогда.
В этот же день я сбежал из детдома
И по возможности ночевал у знакомых.
Спать я не мог, я изнемогал
От тоски и от горя, что испытал.
IV
Скитался до вечера я, словно странник,
Я был в этом городе, будто изгнанник.
Никто я теперь, никому я не нужен.
Круг того, что мне можно, до безумного сужен.
Но что тут поделать? Я не выносил.
У людей на вокзале я денег просил,
Потом в магазине хлеб воровал,
Если народ ничего не давал.
Изгоем для общества стал я за час,
Хотя и недавно с улыбкой
Покинул счастливый я школьный свой класс,
Но совершил ошибку.
Скажете вы: в чем же вина?
Ведь девушку спас! Хорошо! Молодец!
Вот только детдом не знает морали,
И если найдут меня – это конец…
Уж лучше менты, чем друзья по приюту,
Я ведь не против! Меня пусть осудят!
Все равно уже хуже
Наверно не будет.
Город чернеет. Все сумрак поглотит.
Судьба его больше меня не заботит.
Я готов убивать, если это поможет
Как выжить? Вопрос меня этот тревожит…
V
И убить я не смог… Пацан я хороший.
Меня это сгубит! В могилу положит!
Я должен стать жестким! Сейчас я слабак.
Закон преступить может каждый дурак!
Но на стариков рука не поднимется…
И на детей… и на женщин… Эх, черт!
И кто ж остается? Мужики здоровенные?!
Они сами кому хочешь покажут свет тот!
Попробовал грабить – меня не боятся!
Надо мной все смеются, готов я поклясться!
Все, что я смог – отобрать сто рублей
У десятка писклявых семилетних детей.
Менты рядом ехали, меня загребли
И в отделение меня отвезли.
ЭПИЛОГ
- Сидел?
- Нет.
- Работал?
- Нет.
Эти слова врезались мне в душу.
Мне было страшно. Сидел я и думал,
Что закон никогда больше я не нарушу.
А за окном черный город дымил,
Скрывая красоты небесных светил.
Солнце вновь скрылось. И гром прогремел.
Вот так за решетку впервые я сел…