Вижу непонятный
Пока сюжет. Но как лениво мне
Все объяснять и покрывать бумагу
Каракулями. Торжествует лень.
Я маюсь. То присяду. То прилягу.
И так до вечера почти весь день.
Когда мне не мешали, я трудиться
Часами мог и исписать почти
Станиц десяток. К сумеркам. Граница
Упорства моего до двадцати
Однажды доходила. Но помеха
Я сам- себе порою. Что пенять?
Выдумываю строчку без успеха.
Слоняюсь по квартире. Сам понять
Себя не в состояньи. Но причина
Однако же до пошлости ясна.
Сегодня «обещалась быть» Галина.
Гражданская, но все- таки жена.
И где- то в подсознаньи чудо это
Мой взгляд на циферблат часов влечет
Ломая все задумки и сюжеты,
Ведя до встречи поминутный счет.
То карандаш ломался и на кухне
Его точить мне приходилось до
Ужасной остроты. То уши пухли
От некурения. И я курил. Зато
Потом ужасный голод мял желудок.
Я доставал пакетик-концентрат.
Варился суп. И импортное блюдо к
Столу подав,я становился рад
Еще одну причину обнаружив,
Для нетворенья. На посуде жир.
Я мыл посуду. Тишину нарушив,
Возникло радио, И то, что нес эфир
К моим ушам, расправленным мгновенно
Летело. Надвигался катаклизм
И диктор, предрекая перемены
Привычно намекал на оптимизм.
А я грустил. Мне грифель рвал бумагу
Под словом «Сожаленье» в словаре.
Но все мы знаем, нашему «Варягу»
Не хочется сдаваться. Я пере-
Вворачивал страницы, раз нерваных
Достаточно еще. И я читал
Определения к словам «Нирвана»,
«Поэма», «Вдохновение». Я врал
Себе, что жду лишь благодати свыше,
Технически подковывая ум.
В душе я знал, что все Галиной дышит.
И нежный образ не идет из дум.
По-сути, ведь, прекрасно ожиданье
А не, простите, собственно, процесс.