«Величие Рима повержено в прах!..»
Кричали патриции в стенах Сената;
В ста милях от Вечного Города страх
На них нагоняет Спартак - гладиатор.
«И он не один. С ним когорты рабов,
Посмевшие в схватках разбить легионы!
И кто же вернет им всю тяжесть оков,
А, лучше - посадит их в лодку Харона?!»
Так молвил сенатор - угрюмый старик,
Отнюдь не сгущая обилия красок...
И все обратили внимание в миг
С надеждой на Марка Лициния Красса.
«Оракулом» избран достойный был враг
Для тех, кто желал «насладиться свободой»:
«Повержен конечно же будет Спартак,
А с ним воедино и полчища сброда.»
И Красс предстает, одержимый войной,
Пред «каменным» строем своих ветеранов:
Какой же высокой заплатит ценой
Невольник, поднявший копье на тирана?!
Тем временем гордый фракиец держал
Последнюю речь на военном совете;
Предвидя уже не далекий финал,
Он тяжко страдал, но верил в бессмертие:
«Друзья! Мы проделали огненный путь
С мечтой, что, возможно, умрет завтра с нами...
В одном я уверен - им нас не согнуть,
Как ветру не выиграть битвы с горами.»
Пылающим солнцем сгустился закат;
В спартаковском стане костры догорают.
Не спят часовые у лагерных врат
И бледные звезды тревожно мерцают.
У грустной реки под названьем Брадан
Луна молодая холмы освещает.
Как призрак рассвета - болотный туман
Укрылся в камыш и беду предвещает...
На ранней заре просыпается Рим
И ждет с упоением вести о бойне:
- Спартак обречен! И мы победим!
За воинство Красса мы будем спокойны...
К тому же (нам верится в щедрость посул)
Ускорить над чернью благую расправу,
Великий Помпей и Луций Лукулл,
Идут, упреждая друг друга и - Славу!
Нарушив спокойствие утренних снов
Две армии сходятся к месту сраженья.
Не видно покорности в лицах «рабов»,
На ликах «господ» не видно презренья..
Итак, брошен жребий! Букцины звучат!
И птицы кричат погребальные песни...
Сегодня работа коснулась меча:
Его ремесло хорошо всем известно.
Не долго сраженье на равных текло,
Повстанцы теряли, и веру, и силы...
Кровавое солнце на запад ушло,
Для многих лучи навсегда погасило.
Марк Красс улыбался победе своей,
Когда ей, как свежей весною, дохнуло:
На юге отчетливо «вырос» Помпей,
С востока шагали колонны Лукулла.
Со свежими силами бросившись в бой
Разгром гладиаторских войск довершили,
И, нехотя, славу деля меж собой,
Патриции «варваров беглых» пленили.
Шесть тысяч распятий из Капуи в Рим
Дорожную ленту собой увенчали,
И некому было поминки по ним,
Вершить, предаваясь, вину и печали.
Спокойно несет свои воды Брадан
Среди апулийских земель благодатных...
Но двадцать столетий не вылечат ран,
Свободной мечте нанесенных когда-то.
(1997)