Убить – достойнее, чем мучить,
Хоть убивать нехорошо,
Но, множество, инстинкт паучий,
Средь нас сторонников нашёл.
Щадить злодеев стало модно,
Так некогда учил Христос,
И вот мы очень благородно
Решаем непростой вопрос.
Злодеев казнь мы отвергаем,
Мученья их приятней нам,
Пусть платят, мы провозглашаем,
Они сторицей по счетам.
Пусть рёбра им сжимают клетки
Всю их оставшуюся жизнь,
Пускай висят они на ветках,
Как мыши, головами вниз.
Их придавить, чтобы пищали,
Чтобы, дрожа, ловили взгляд
Охранников, чтоб понимали,
Как псы, скупой язык команд.
Пускай елозят на коленях
Они в нечистоте своей,
Пусть превратятся они в тени,
В подобья жалкие людей.
Пусть видом станут как растенья,
Пусть превратятся в гниль и шваль,-
Так наши с вами поколенья
Чтят христианскую мораль.
Так люди нынче понимают
Суть притч и принципы Христа,
Но, мне сомненья навевают
Его великие уста.
С Заветом Старым, братцы, ясно,
Там все решал высокий суд,
И были с этим все согласны,
Для мыслей кто имел досуг.
А в Новом что? Ко всем живущим
Ведь «Не убий» обращено,
Христом, нам свет во тьме несущим,
Оно там провозглашено.
Владимир князь, проникшись оным,
Казнить злодеев перестал,
Страна мгновенно стала «зоной»,
Где жизнь была - сплошной кошмар.
Или, допустим, Чикатилло, –
Насиловал и убивал,
Легко,находчиво и мило
Жертв чуть не сотню разменял.
Его не стал бы всё же мучить,
Ему один лишь путь – в расход,
А образ сам его, как тучу,
В клочки пусть ветер разнесёт.
Злодеи есть чернее ночи,
Не мыслями, а по делам,
И дьявол весело хохочет,
Хитро подмигивая нам.
Неужто мы простим миледи,
А мушкетёров, что ж, к суду?
Но, истину в подобном бреде
Навряд ли я, друзья, найду.
Переживая чью–то муку,
Простить злодея не могу,
Хотя и сам, бывало, руку,
Кряхтя, протягивал врагу.
Вот Новый, я, Завет листаю,
И «понапрасну» слово там,
И что, как будто, понимаю,
Христос внушал ученикам.