Седой волчицей я проснулась на заре.
И разум вспомнил слово «одинока».
Вода-река сказала: «Что в том проку,
Что ты жила, что плечи в серебре?»
И хвойным стоном раздались мои шаги.
И следом – в след измученные лапы.
Конец пути сегодня, у заката
Бескровным сном, хоть трать, хоть береги.
А время-путь заставит вспомнить все:
И волка-сна, и пса – ребенка яви,
Волчат слепых, волчат, ушедших в стаи;
И вой потерь – пронзающий осот.
Напомнит память, посерея от стыда,
Последнюю удачную охоту;
И совесть выдаст сочную остроту,
Не рассмешив: «жадна, не голодна».
Багровой болью запершит их правота.
Иду. Иду на запад. На расплату.
Легко мой лес переживет утрату.
Я ухожу. Прочерчена черта.
Закат помилует дряхлеющую плоть.
Как всякий сон, он мудр, и прав, и честен.
И след – в мой след тоскующею песней
Тот самый волк воспеть меня придет.
3,4.12.95