Мое воровское прошлое
Но честность честностью, а приворовать что-нибудь несущественное, но приятное и притягательное, в нашей семье большим грехом не считалось. Эти мелкие проказы, как правило, происходили на даче в Апрелевке, которую мой дедушка со стороны мамы получил от Академии Фрунзе. Там между поселком Большого театра и поселком Генштаба был наш поселок «Фрунзевец» и дедушка состоял в правлении этого поселка. Главной воровкой в нашей шайке безусловно была вторая жена деда – татарка Соня по кличке «Гроза пустыни» (потому как в гневе могла метнуть горячую сковородку в любую сторону. Но только не в мою. Меня она обожала и называла то «Валерьяночкой», то «Ирчик-пирчик»)
Маниакальная тяга бабушки к подобным проказам доходила до того, что она могла спереть старую алюминиевую миску у козы в лесу, куда мы ходили за грибами. Здесь уже был важен сам процесс! Конфискации у соседей подлежали белые грибы, растущие на территории их участков, а также наиболее красивые культурные и дикорастущие растения.
Часто «на дело», как наиболее мелкого и неподлежащего расстрелу члена шайки посылали меня, хотя и знали, что практически всегда я буду поймана с поличным. Знали-то знали, но добрые соседи часто оставляли мне трофей со словами, что такой милой девочке они эту безделицу и так бы подарили. Однако на собраниях правления нашу семью все же иногда склоняли за эти нехорошие поступки и дедушка приходил оттуда разгневанный и опозоренный.
В четвертом классе, когда мы уже перебрались из Тамбова в Москву, я своровала из магазина «Цветы» две искусственные гвоздики для той же бабушки к 8 марта. И примерно в то же время мой папа в кои то веки пошел со мной в «Детский мир», увидел там забавные значки на школьных формах для мальчиков ( а он много лет увлеченно собирал значки) и подослал меня за полюбившимся трофеем.
После этого в моей воровской деятельности наступил продолжительный перерыв. Она неожиданно возобновилась на пятом курсе института. Со мной в группе училась Алена Дьяконова, она была не только замужем, но уже и на шестом месяце беременности.Ее хотелось опекать. Один раз мы после занятий зашли в «Гастроном» в гостинице «Москва». Денег у нас не было, а Алене безумно захотелось (ну бывают у беременных такие маньячества) конфету. И я стащила для нее с витрины две «Белочки». Причем, не попалась!
А вскоре началась зимняя сессия и Алена не могла заниматься в библиотеке. И тогда я на ночь стащила для нее из библиотеки редкий учебник (их всего было то ли 2 то ли 3 экземпляра). Отдала ей, спокойненько приплелась домой, а там, как говорят сейчас некоторые товарищи, ВАУ! Опять же моя разгневанная мама, которая кричит, что у нее появились две седые пряди, потому что позвонили из ректората и сказали, что у нее дочь –воровка! На другой день вызывали в ректорат и даже был приказ о выговоре.
И опять перерыв на долгие годы. Последний раз я была уличена в краже, когда Леше было лет 12, а Маше, соответственно, 5. И опять на даче. Год был какой-то неурожайный на морковку. И на рынке даже не было. Пошла с детьми в магазин. Это метров 500 от дачи. Сразу за магазином колхозное поле, естественно, с морковью. А в магазине, также естественно, нет ее. И я, в гневе на систему, которая не может обеспечить бесперебойное снабжение элементарными продуктами, бормоча что-то про суп для детей, иду и открыто тырю три крупные морковки. Причем, Леша изо всех сил старается убедить меня, что этого делать не следует, а Маша тихо всхлипывает и переминается с ноги на ногу. Дети, следовательно, были поумнее маманьки.
Но Остапа понесло… Я возвращаюсь к нашей даче, гордо помахивая авоськой с добычей. Дети жмутся по бокам. Открываю калитку и - тут меня останавливает мужик с видеокамерой из народной, как он гордо заявляет, дружины, который заснял мои преступные деяния и знает, где я живу. Узнает фамилию, организацию, где я работаю, телефон организации и уведомляет, что в ближайшее время на работу сообщат, а там уж или штраф или две недели принудительных работ.
На следующий день иду к своей начальнице (японская секция издательства «Прогресс») и признаюсь в содеянном, а также в том, что могу на две недели выпасть из рабочего процесса.
Но мудрая Марья Ивановна только посмеялась. На том дело и кончилось.
И вот теперь думаю – ведь всегда не корысти ради…